Стать Роуэн. Nina Brock

ешил дать этой вечно невысыпающейся особе поспать ещё пять минуточек. Ну а дальше по классике: минуточки превратились в час.

      Она подскочила, зацепилась ногой за край одеяла, чуть не грохнулась и почти выругалась. Почти – потому что мама ещё спала. А время, как назло, мчалось быстрее мысли. Сейчас всё сводилось к одному – запертая ванная, звук фена за дверью, музыка на всю громкость и разрывающийся от терпения мочевой пузырь.

      – Зара, открой! Мне срочно надо! – голос звучал ровно настолько сдержанно, насколько это было для неё возможно.

      – Подожди. Я волосы сушу. У тебя ж короткие, что тебе – водой брызнулся, и готово, – донеслось в ответ.

      Роуэн глубоко вдохнула. Посчитала до пяти. Потом до десяти. Будто воздух мог растворить нарастающее раздражение и, заодно, саму Зару – хотя бы на пару минут. Примерно так же, как исчезает надежда на нормальный день.

      – Ты что, решила высушить волосы до состояния веника? – пробурчала она, прижав лоб к холодной двери. – Или тебе просто нравится выводить меня из себя?

      Изнутри донеслись музыка, щелчок лака и ленивый голос: – Я привожу себя в порядок. Это важно. Не всем же, как тебе: проснулась – и в чём попало бегом на улицу.

      Роуэн промолчала. Потому что знала – скажет хоть слово, и остановиться будет уже невозможно. А день только начинался.

      Щелчок замка. Дверь приоткрылась. В щели показалось лицо сестры – сияющее, накрашенное, самодовольное до такой степени, что Роуэн впервые за утро всерьёз задумалась, не заехать ли ему феном.

      – Вэлкам! – радостно объявила Зара и скользнула мимо, оставив за собой шлейф сладкого фруктового аромата и ехидное, почти ласковое: – Кстати, у тебя сзади что-то торчит… А нет, это просто твои волосы. Как у медузы из мультика.

      Роуэн захлопнула дверь. Глубоко выдохнула. И, наконец, осталась в тишине.

      Ванна дышала теплом, зеркала давно сдались под натиском пара, а воздух – густо пропитан клубничным шампунем. Тем самым, который Роуэн на дух не выносила, но времени выбирать другой не было. Да и смысла – тоже. Правило в доме работало чётко: одна покупает – обе пользуются. И обе потом ворчат.

      Она бросила взгляд в зеркало. Один глаз прищурен, второй – выпучен, как у совы. Волосы напоминали стиль "неделя без мытья". На щеке отпечаток подушки так старательно вжился в кожу, что казалось, он намерен остаться там до обеда.

      – Просто шедевр. Выгляжу так, будто меня вытащили из канавы, – буркнула Роуэн и включила воду.

      Через двадцать минут – на пять больше запланированного, потому что кофейник, видимо, решил сыграть в односторонние отношения и окончательно сдох, – она вылетела из дома. В одной руке термос с недопитым кофе, в другой – сумка, а в зубах уныло зажат кусочек вчерашнего тоста. Масло не спасло его ни вкус, ни текстуру, но он всё равно был съеден – не выкидывать же добро.

      На остановке автобус, как назло, ушёл прямо перед её носом. Роуэн молча провожала взглядом заднюю фару, затем опустилась на скамью.

      – Один-ноль. В пользу вселенной, как всегда.

      Она прислонилась лбом к прохладному стеклу и сделала глоток кофе. Горький – сахар закончился, молоко протухло, но всяко лучше, чем ничего.

      Пока ждала следующий автобус, лениво листала уведомления. Письмо с пометкой "СРОЧНО"от начальницы – уже третье за неделю, напоминающее о том самом злополучном отчёте, который никак не сводился из-за криво настроенной кассы. И два сообщения. Одно от старосты, предсказуемое, – нотация о её вечной безответственности, даже открывать не хотелось. И мамино, тёплое, заботливое: "Доброе утро, милая. Ты не забыла взять зонт? Обещали дождь."

      Роуэн подняла взгляд к небу. Голубое, безмятежное, как рекламный буклет. Солнце било по глазам. И зонт, разумеется, остался дома.

      – Чёрт… Спасибо, мама, – выдохнула она. – Теперь дождь точно будет.

      И как только успела подумать, что хуже утро уже не станет, экран вспыхнул новым сообщением. От Зары. Короткое: "А я сегодня не вернусь."

      Она замерла, пару секунд просто уставившись на экран, прежде чем пальцы сами набрали ответ: "Что это значит?"

      Но телефон молчал. Ни слова в ответ, ни точки, ни смайлика.

      Пока она сидела, прикусив губу и обдумывая, что вообще происходит, автобус наконец подъехал. Прыгнула в него на последних секундах, почти влетела, едва не сбив дверью ремешок сумки. И в голове крутилась одна и та же мысль: "Почему бы хоть раз не дать мне начать день спокойно? Почему вселенная всегда делает мне подножку? Два-ноль, чёрт тебя побери."

      Ответа, конечно, не последовало. Ни от Зары, ни от вселенной. Только пенсионер с затяжным кашлем за спиной да группа школьников впереди, слушающих музыку на весь салон. Роуэн молча вытащила проводные наушники, впихнула их в уши и уставилась в окно.

      Через несколько остановок автобус встал намертво. Пробка – плотная, вязкая, как манная каша. Стрелка времени беспощадно ползла вперёд, а пара уже началась шесть минут назад.

      Роуэн глубоко выдохнула и пробормотала: – Три-ноль. Скоро пенальти начнутся.

      Есть