Мир вечного праздника. Книга 1. Господин Арлекин. Сергей Сергеевич Родин

был шутом, – говорит он. – Это у нас в крови".

      Дальше. Школа Шутов – сводчатые потолки, гимнастические снаряды, учителя в сверкающих масках. Первые инъекции детской эйфории – слабой, но формирующей зависимость. "Это помогает раскрыть творческий потенциал", – объясняет Мастер Вивальди, наставник младших учеников.

      Еще глубже. Первое выступление. Успех. Аплодисменты. Первая взрослая доза эйфории – награда за совершенство.

      Но здесь воспоминания начинают раздваиваться. Поверх знакомых образов наслаиваются другие – незнакомые, странные.

      Арлекин видит того же Мастера Вивальди, но без маски. Его лицо искажено злобой. "Забудь, что ты видел", – шипит он, вводя какое-то вещество в порт на шее юного Арлекина. И следующий фрагмент памяти: Томас, крадущийся по темному коридору, находит секретную комнату, где ученикам старшей группы вводят не эйфорию, а что-то другое. Что-то, заставляющее их кричать от боли.

      Еще один слой. Арлекин в шестнадцать лет обнаруживает тайник с древними книгами – настоящими бумажными книгами, а не голографическими имитациями. В них описывается мир до Вечного Праздника. Мир войн, страданий, но и подлинной свободы. Он читает запоем, скрываясь в заброшенной башне Школы. А потом – провал. Следующее воспоминание: он просыпается в своей постели с сильнейшей головной болью и без единого воспоминания о книгах.

      Глубже. Восемнадцать лет. Выпускной экзамен. Лучшее выступление в истории Школы. После церемонии – странная встреча с Каспаром, тогда еще не Мастером Гильдии, а одним из старших наставников. "У тебя особый имплант, Томас, – говорит Каспар. – Ты сможешь видеть сквозь иллюзии, когда придет время".

      Глубже. Двадцать один год. Первое выступление при дворе. После представления – разговор с принцем Обсидианом в пустом коридоре дворца. "Ты не такой, как остальные шуты, – произносит принц, его глаза горят странным огнем. – В тебе есть что-то… неподконтрольное". Принц протягивает руку к его маске, но Арлекин отшатывается. Стражники уводят его. После – укол в шею и забвение.

      Еще глубже. Тайная встреча с женщиной, чье лицо размыто в воспоминании. Она передает ему крошечный кристалл данных. "Спрячь его в своей маске, – шепчет она. – Когда придет время, ты узнаешь, что с ним делать". Арлекин выполняет просьбу, но уже на следующий день не помнит ни о кристалле, ни о встрече.

      Все эти фрагменты – осколки стертой памяти, восстанавливающиеся в процессе детоксикации. Арлекин понимает теперь: его жизнь была не просто чередой выступлений и карнавалов. Была другая, тайная жизнь, систематически вычищаемая из его сознания эйфорией и прямым вмешательством в работу импланта.

      Падение продолжалось. Глубже и глубже, к самой сердцевине его существа.

      ***

      – Томас! Томас, вернись!

      Голос Меридиан доносился словно сквозь толщу воды. Арлекин с трудом открыл глаза. Он лежал на том же столе, но теперь комната была заполнена голографическими экранами с данными его нейронной активности. Каждая схема пульсировала красным – тревожный знак.

      – Что…