Лунные девочки. Лорэ́ Отоньо

для блога. Долбанутой она стала после того, как я составила ей пост из трех абзацев, а она прислала к нему правки на четырех страницах.

      – Елена, видимо, не пишет тебе, потому что сейчас сложно найти клиентов на маникюр. Даже невозможно. Все салоны закрыты, да и будь они открыты – самоизоляция.

      – Она подпольно принимает у себя дома.

      – Точно долбанутая.

      Когда Рита ругалась, она понижала голос до шепота, а когда материлась – это было очень-очень редко, – то краснела. Меня это забавляло.

      Яичница затрещала и зашипела в сковороде. Я дождалась, когда края глазуньи потемнеют и чуть закрутятся, после чего положила ее на тарелку. Ела я, прислонившись спиной к подоконнику.

      – Вот что мне делать? Где искать клиентов?

      – Обнови резюме, посмотри, может, кому-то нужен удаленный автор на полную ставку. Поживем пока на мою зарплату, вернешь деньги, когда заработаешь. Друзья для того и нужны, чтобы поддерживать друг друга в сложные моменты.

      – У меня тысяч пять на карте есть, ну, и кредитка с лимитом в 40 тысяч.

      – Не переживай, у нас на работе пока все спокойно. Начальство сказало, что сокращений не планируется. Вместо этого они отменили все корпоративы в этому году, ну, и оптимизировали кое-какие расходы.

      – Никогда бы не подумала, что пиар окажется самой стабильной сферой.

      Рита, которая все это время продолжала переписываться с коллегой, подняла взгляд и улыбнулась, лицо ее при этом стало светлее. Я подцепила кусок яичницы вилкой и отправила его в рот.

      – Я просто работаю в правильном пиаре в очень правильной западной компании по невероятно правильному трудовому договору, – сказала Рита.

      Опять намек на то, что она лучше знает, как нужно выстраивать рабочие отношения. В такие моменты я думаю о том, чтобы никогда больше ничего ей не рассказывать. Все равно есть только два мнения – ее и неправильное.

      Рита подхватила ноутбук и уселась с ним за стол. С ровной спиной она начала резво набирать текст. На чистом листе перед ней появлялись и складывались в абзацы предложения. Одно за другим приходили сообщения в мессенджер. Рабочий день кипел.

      Я доела глазунью, бросила тарелку в раковину (помою вечером!) и ушла в свою комнату. Всего их в квартире было две, обе – изолированные. Мне досталась маленькая, и в ней помещались односпальная кровать, советский лакированный письменный стол и напольная вешалка. В углу висело квадратное зеркальце без рамы, а на подоконнике с облупившейся пожелтевшей краской стояли горшок с кактусом и солевая лампа в виде совы с круглыми глазами-бусинами. Я включала ее, когда читала в кровати, и комнату заполнял тусклый желтый свет. Становилось уютнее – лампа, бумажная книжка, толстое и тяжелое одеяло, казалось, что я готова провести так всю жизнь. Раньше казалось. После месяца на самоизоляции недосягаемой мечтой стала прогулка.

      Я упала на кровать и завернулась в одеяло. В комнате было прохладно и пасмурно – солнце не показывалось несколько дней. Интересно, Рита догадалась, что меня задел отказ заказчика?