Время пить вино. Кирилл Эдуардович Коробко

, он встал и подошел к двери.

      За дверью стояли Сент-Жак де Антре, капитан фон Гейделиц и д’Бюрри. Рыцарь и капитан успели переодеться. Тамплиер щеголял в фиолетовом камзоле, коротких красных штанах и зеленых чулках. Он подвязал красной лентой свои длинные волосы, так что они образовали на спине конский хвост. Капитан снял кирасу и шлем. Вместо шлема на нем красовалась немного помятая черная фетровая шляпа с зеленым пером. На этом его переодевание и закончилось. На нем оставался тот же коричневый камзол, который он носил под кирасой, те же кожаные штаны и окованные железом сапоги из грубой буйволовой кожи, с чудовищными шпорами. Портупею с мечом капитан одел поверх камзола. Д’Бюрри оставался в своем сером дорожном камзоле с легкой кирасой поверх – видимо, рассчитывал переодеться позже.

      – Пора ехать, дорогой брат Гуго, – провозгласил д’Бюрри, поднимая руку. – Аудиенция назначена на вечер, а маркиз не любит ждать! Вы не переоделись. Вы так и пойдете в этой рясе?

      – Да, господин д’Бюрри, – ответил брат Гуго, – так и пойду. Больше у меня все равно ничего нет. Так что я готов. С вашего позволения, я лишь умоюсь.

      С этими слова он подошел к умывальнику, в который Пити заранее налил чистой воды, и принялся плескать себе в лицо.

      Через пять минут он уже седлал на конюшне своего мула, а остальные ждали его, усевшись на коней. Еще через десять минут вся кавалькада из пяти человек скакала по дороге на Каверак. Оруженосец рыцаря Артур все-таки упросил хозяина взять его на праздничный пир. Теперь, не в силах сдержать счастливой улыбки, он скакал сзади.

      Хотя дождь прекратился, раскисшая грязь под копытами лошадей не давала быстро ехать. Кони шли легкой рысью, лишь изредка, на сухих местах, переходя на галоп. Всю дорогу никто не проронил ни слова. Перед воротами Каверака пришлось придержать лошадей и пустить их шагом. Несмотря на плохую погоду, людей на улице было много. Торговцы, ремесленники, крестьяне – толпились на центральной площади, обсуждая новое диво, которым их порадовал маркиз – пятерых повешенных.

      Брат Гуго придержал своего мула, внимательно разглядывая разбойников. Рядом с францисканцем задержался лишь Артур. Остальные путники продолжали двигаться, не обратив на повешенных никакого внимания. Вчера, когда брат Гуго таскал их вместе с де Антре, они казались больше и страшнее. Сейчас на веревках висели тщедушные, высохшие тела. Трупное окоченение наступило задолго до того, как они попали в петлю; поэтому негодяи висели в самых разнообразных позах. Все погибли от страшных рубящих ударов. Теперь, при свете дня, брат Гуго мог хорошо рассмотреть раны. Главарь, зарубленный капитаном, единственный, видимо, пытался обороняться, поэтому встретил смерть лицом к лицу. У него были две раны – на лице и груди. Остальные пытались бежать от неминуемой судьбы, но безуспешно. Их раны были на затылке или спине. Все одеты в чудовищное рванье, немыты, нечесаны и невероятно худы.

      Брат Гуго невольно вспомнил сражение с бандой Чарли Свистуна. Банда Свистуна тоже состояла из беглых крестьян… Вот только те точно заслужили своей участи. А эти… Эти, видимо, вконец изголодавшись, останавливали проезжих просто для того, чтобы попросить милостыню. Францисканец поправил сам себя: если они просили милостыню, зачем стрелять в Теодора? Тут что-то не сходилось…

      Подтолкнув своего скакуна пятками, брат Гуго устремился вслед за опередившими его спутниками. Они успели затеряться на узких улочках. Но брат Гуго знал, куда ехать. Впереди, над утлыми домишками, высился донжон цитадели Каверака из коричнево-черного камня. Пропетляв среди лавчонок и цейхаузов, он свернул налево и увидел мощные ворота, сейчас широко распахнутые.

      Их определенно поджидали. Подъемный мост опущен, герса поднята. Едва лошадь едущего впереди д’Бюрри ступила копытами на мост, на мостовых башнях затрубили горнисты. В воротах произошло движение, и две шеренги пехотинцев в золоченых кирасах, с алебардами в руках, побежали навстречу прибывающим. Выстроившись вдоль ограждения подъемного моста, они четко повернулись лицом к гостям, взяли алебарды к ноге, сделали полшага влево, отставив алебарды вправо и так замерли.

      Не без интереса наблюдавший за этим этикетом капитан фон Гейделиц одобрительно кивнул головой – солдаты продемонстрировали хорошую выучку. Впереди, во внутреннем дворе, верхом на великолепном белом коне, обнажив меч, крутился дю Перш. Он горячил коня, то давая ему шпоры, то осаживая, заставлял стать на дыбы и сделать на задних ногах несколько шагов вперед, назад и вбок. Когда гости приблизились, дю Перш опытной рукой заставил коня замереть. Он отдал честь мечом, встречаемые выхватили клинки и отсалютовали в ответ. Не имеющий меча брат Гуго лишь улыбнулся и благословил всех широким жестом.

      Все спешились. Д’Бюрри сделал шаг вперед:

      – Месье, позвольте вам представить господина барона Йозафа Иеронима фон Гейделица, капитана роты немецких гвардейцев!

      Дю Перш сегодня днем уже допрашивал фон Гейделица, однако этикет требовал представить их друг другу.

      Фон Гейделиц, сделав шаг назад, сорвал с головы шляпу, поклонился в пояс дю Першу, выпрямился. Его каблуки щелкнули, а шпоры издали мелодичный звон.

      Д’Бюрри