Повесть о наступившем завтра. Ильнар

совсем, но Тимофея вдруг озарило – выбор перед ним и не стоял. Он представил себя идущим домой с работы. Он шагал от остановки мимо магазина, где частенько собирались старожилы; мимо домов, где у подъездов сидели знакомые с детства ребята; мимо парковки, где нередко встречал одноклассников и одноклассниц, которые также, как и он, остались жить здесь. Все они будут на него смотреть: одни будут пристально глядя молчать, другие демонстративно отворачиваться, третьи начнут перешептываться между собой. Он изменник и предатель. "Не закладывать своих" – это традиция посильнее сожжения чучела, как ёлка в новый год. Он знает истину, он видит мир реальным в отличие от следователя. Он не сомневался в своих взглядах и не допускал что всё это самообман, хотя он почти никогда не ходил пешком с работы, а ездил на машине.

      – Лёша, а что я мог вообще сказать следователю? Я этих двоих тогда первый раз видел и не знал, что они работают с тобой. Сам подумай. А что касается твоей просьбы… В целом я не против, разве что есть детали, которые стоит обсудить.

      Леший протянул руку, тот ее пожал. Леший рассказывал, что нужно делать, Тимофей то и дело поглядывал в окно, иногда пропуская мимо ушей сказанное Лешим и затем переспрашивая. Спустя какое-то время они разошлись, условившись созвониться на следующий день. Тимофей вошёл в подъезд и стал подниматься по лестнице, надеясь, что Вера не видела их у подъезда. Он не любил ей врать, не хотел, но сам того не понимая подписался на двойную жизнь. Сердце стучало в груди перед тем, как постучаться в дверь, а в ритм его стука как на хип-хоп бит легли слова следователя: "Идеальный лох для них". Дверь квартиры отворилась, а рефрен продолжался.

      Глава 2

      То чувство вины, с которым Тимофей вышел из полиции, ушло с появлением Лешего. Можно было ещё поверить в убийства или похищения, творимые Бациллой и Кольчугой: они не отличались ни большим умом, ни моральными ценностями, ни принципами. Но они были в ежовых рукавицах на руке Лешего, а тот, в свою очередь, жил по правилам, то есть по понятиям. Леший мог поучаствовать в драке, избить кого-то, украсть, вымогать деньги, но убивать как серийный маньяк – это не его уровень. Это не авторитетная статья, а Леший свято чтил воровской уклад. Слова следователя для Тимофея были ошибкой или клеветой, которой коварный полицейский заставляет сотрудничать наивных дурачков.

      Услугу, которую Тимофей собирался оказать, он считал даже не авантюрой, а безопасным баловством, за который в худшем случае его могут лишь пожурить. “Друг попросил приютить друга – что такого?”, – аргумент Тимофея был сформулирован и готов на крайний случай, если бы полиция начала задавать вопросы.

      Тимофей активно участвовал в организации, как если бы был членом банды. Он оспаривал решения главаря, аргументировал свою позицию, и Леший вносил корректировки. Было решено исключить телефонную связь между хозяином дачи и беглецом, так как была хоть и маленькая, но вероятность того, что первого могли прослушивать. Провизию Кольчуге должен был привозить Тимофей, потому что соседи могли заподозрить неладное, увидев хозяйничавших на даче