Сказание о Радонии. Книга 2. Два князя. Кирилл Малышев

вздохнул и спокойно произнёс:

      – Нет в этом городе человека, который желал бы ему блага больше, чем я. Когда я стал главой Змежда, он лежал в руинах. Огромными усилиями удалось возродить его из пепла! Всё здесь: дома, палаты, улицы, мосты, стены – отстроено заново. Лишь немногие здания уцелели тогда. Почти никто из нынешних горожан или их предков не жил в старом Змежде. Все они пришлые, ибо прежние жители были вырезаны ханатами.

      Посадник поглядел на сложенные друг на друге морщинистые ладони.

      – Я посвятил восстановлению города всю свою жизнь. И потому согласен со Степаном Несторовичем. Мы верны Радограду! Но кто правит в столице – уже не нашего ума дело. А вот сохранить Змежд – это как раз то, о чём всем присутствующим стоит подумать.

      Мужчина обвёл собравшихся взглядом.

      – Потому, уважаемая Дума, предлагаю проголосовать. Кто согласен со мной и Степаном Несторовичем – поднимите руки.

      Кудрявый тут же вскинул ладонь.

      – Давайте, поднимайте, – подначил он остальных. – Другого выхода нет.

      Бояре нехотя, переглядываясь и вздыхая, начали поднимать руки – один за другим. Никто не хотел быть первым, кто согласится с нарушением древнего закона, но и против воли хана идти было страшно.

      Постепенно согласие выразили все семеро.

      – Хорошо, – кивнул посадник. – В таком случае сегодня же отправим в столицу весть о том, что мы готовы присягнуть и в ближайшее время…

      Внезапно, не дав Ивану Фёдоровичу закончить, с улицы раздался протяжный, пронзительный звук.

      – Горн! – воскликнул Степан Несторович.

      Встревоженные заседатели вскочили и, подбежав к окнам, попытались понять, что случилось.

      Посадник притих.

      Горн Змежда, огромную медную трубу, отлитую в каменецких мастерских ещё в незапамятные времена и чудом уцелевшую при ханатском разгроме, использовали лишь в двух случаях.

      – Это пожар или… – начал кто-то из бояр, облепивших резные рамы.

      – Или! – резко перебил кудрявый. – Не видите? Дыма над городом нет!

      Вскочив, Иван Фёдорович накинул на плечи тёплый плащ и быстрым шагом направился к выходу. Степан Несторович последовал за ним. За их спинами раздался шум – остальные бояре тоже поспешили покинуть помещение.

      Посадник стремительно спустился по винтовой лестнице – зал Семи Огней находился на вершине самой высокой башни детинца Змежда. Затем пересёк двор и направился к стене.

      Каменная кладка, возведённая в первые годы его правления на чёрном, обожжённом фундаменте старого города, довлела над припорошенной снегом землёй.

      Холодный ветер трепал полы его плаща, проникая под одежду. Острые, как иглы, снежинки жалили лицо, заставляя щуриться.

      Ступень.

      Ещё ступень.

      Шаг за шагом он поднимался по лестнице, пока, наконец, не достиг вершины и не застыл в изумлении.

      Перед главными воротами города стояло большое войско.

      Пешие и конные ратники. Метательные орудия.

      Всё