Честь за честь. Сага последнего тлухеди. Дмитрий Барков

к запору отплыли, тогда уж сам пошёл к начальнику русскому⁵⁵, самого бойкого из молодых своих отправил к сторожу на воротах, а остальным всем скрытно сидеть велел.

      Он свободно прошёл к начальнику и завёл разговор, а потом ударил большим кинжалом в сердце, да попал в табакерку, что была у него в кармане на груди. Но в краткой схватке Танух с кинжалом одолел хоть и сильного, но безоружного русского и сигнал своим из окна подал.

      Одновременно с ним и тот парень к воротам подошёл и стражнику туесок с морошкой подарил, чем угодил изрядно, а потом попросил топор, чтобы дров ему же и нарубить. Работа такая, как помянул я уже, делом была обычным; посему топор парнишка получил и сработал им лихо, голову тому стражнику надвое развалив.

      Тут уж и прочие в крепость ворвались, да всех немногих, кто в ней был, порешили скоро. Тогда стали они рыбаков поджидать терпеливо и скрытно. В вечеру подходили те на лодках своих по одной с реки по протоке узкой и брать их, как бы встречая, чтобы помочь, да убивать кинжалами было легко.

      И всё же из сотни той десятка два людей – русских, алеутов да чугачей обоего полу – выжили, кто схоронившись, кто сбежав, но по большей части в плен попав. Только шестеро чугачей, что в тот день ягодным сбором промышляли, уплыли на байдарке своей. И хоть стреляли по ним с берега много, а была беглецам тем удача. Они-то и доставили русским в крепость Константиновскую на Нучеке⁵⁶ весть тяжкую, в кою начальник тамошний не сразу поверить смог.

      Большая же часть товарищей их изловлена была, но за них уж и Салва, который Фёдор, и Яходакет радеть стали, а чтоб с Танухом не рассориться, договорились, что надо их русским вернуть, но не даром, а за выкуп.

      ЖИЗНЬ И СМЕРТЬ ПАРТОВЩИКОВ

      Тем временем большая партия русская отпромышляла в Проливах, и партовщики большей частью по домам на север направились. По дороге прослышали они о бедствии якутатском. И хоть не верилось им в такое, да страх перед тлинкитами был так велик, что решили они плыть только ночами да погодой серой.

      От самого Акоя гребя по неспокойному морю и из сил уж выбившись вовсе, к Якутату посередь ночи подойдя, в правдивости слуха того они воочию уверились. И напал на них страх такой, что даже к берегу приставать боялись они до смерти. Совет там же на воде учинив, решились они плыть до неближнего острова Каяка. Но нашлись и те, байдарках на тридцати, кто сил в себе на то уж не нашёл. И сказали они, что пойдут на смерть

      лютую и рабство тлинкитское, а далее не поплывут. Так на берег оные и вышли и до утра там остались, костров даже не раскладывая.

      Меж тем смерть ждала многих, но не их вовсе. Вышло так, что непогода ближе к утру разыгралась буйная, и гребцы обессилевшие, кои за жизнью погнались, бороться с бурей той не смогли уж никак. Посему гибель свою там и нашли. А те, кто на смерть остался и отдохнул, поутру мимо проплывая,