Далекий край. Первое открытие. Николай Задорнов

самострелы на соболиные следки, заметил, что из пихтача на каменный рог сопки вылез, барахтаясь лыжами в глубоком снегу, Писотька Бельды.

      – Эй, проваливай отсюда! – крикнул ему Пыжу. – Здесь мои ловушки.

      Писотька, не ожидавший такой встречи, остолбенел. Стыдясь отступить перед Самаром, он стал как бы в рассеянности поглядывать то под гору, в горелый лес, то на густой голый осинник, торчавший из сугробов по увалу[16].

      – Чего башкой вертишь?! – вдруг заорал Пыжу, решивший, что Писотька делает вид, будто поджидает своих.

      И, недолго думая, Самар натянул лук, заложил приготовленную для соболя стрелу тупым концом вперед и пустил поверх Писотькиной головы, так что она чуть задела белую сохачью шапку. Тут Писотька, забыв стыд, в ужасе кинулся под утесы и скатился на лыжах в падь[17].

      Пыжу кричал ему сверху что-то обидное, но ветер относил слова. Бельды пригрозил ему копьем и побежал к своим, ощупывая разорванную стрелой шапку с вылезшими наружу клочьями меха.

* * *

      Очень холодно. Тайга замерзла и опустела.

      Старик Ла идет сердитый, тычет прутиком в следы, качает головой. Все следы старые, замерзли. Звери больше не ходят, залезли в норы и дупла.

      Ла налегает на лыжи. Он подходит к шалашу и слышит, что там идет веселье, молодые парни играют в карты. Услыхав скрип снега, они прячут карты. Уленда спит.

      – Тайга пустая! – говорит Ла, раздеваясь. – Следы замерзли, все звери спят. Только старые следы есть. Завтра пойдем домой.

      Ла ударяет ногой Уленду:

      – Старый дурак! Парни тут ленятся… У-у! – Он гоняет заспавшегося старика по шалашу.

      Утром пятеро охотников стали дружно укладывать меха в мешки. Промысел был удачным. Одна к одной укладываются огромные серебристые и красные лисы. Пышные черные соболя. Колонки. Рыси с кисточками на ушах. Выдры. Многие шкуры вывернуты мездрой вверх. Ла выворачивает мехом вверх соболя.

      – Какой большой! – говорит Пыжу.

      – Да, какой плохой! – грубо перебивает его отец.

      – Да-да, плохой! – спохватывается сын.

      – Плохая охота была! – жалуется старик. Так полагается.

      Потащили мешки из балагана. Вот уж стали укладывать в нарты, привязывать. Запрягают собак.

      «Домой! Домой!» – ликуют сердца молодых.

      Бельды тоже собрались домой.

      Денгура, запахивая белую дорогую баранью шубу, с важностью уселся в большую красную нарту. Нарта, как кресло, со спинкой. Упряжка из одиннадцати рыжих собак. Недалеко другая нарта, около нее суетятся еще охотники.

      Перед Денгурой стоит маленький, бедно одетый старичок Чакча.

      – Пойди в их деревню! – властно говорит Денгура. – Скажи, вы хотели нашего Писотьку убить, все равно что убили, мы будем думать, что убили нашего.

      Писотька Бельды подымает собак и вскакивает на первую нарту верхом. Нарта за нартой проносятся мимо бедняги Чакчи.

      Чакча вздыхает, качает головой,

16

Увал – вытянутая возвышенность с пологими склонами.

17

Падь – чашеобразное понижение местности.