10 дней до тебя. Вера Арденте

властная. Она включила лампу, свет резанул глаза, осветив её лицо – сосредоточенное, с искрами похоти в глазах. Дима пытался двинуться, но тело было чужим. Только глаза метались, полные ужаса.

      – Не бойся, – она села на койку, пальцы скользнули по его руке, сильно, настойчиво. – Я тут.

      Её пальцы продолжали мягко поглаживать его кожу, медленно опускаясь ниже, будто изучая его заново. Дима чувствовал, как тело освобождается от оков паралича – с каждой лаской, с каждым прикосновением, становилось легче дышать. Вместо страха пришло иное напряжение – горячее, внутреннее, давно забытое.

      Ольга Николаевна наклонилась ближе, дыхание её щекотало щёку. Пахло мятой и чем-то тёплым, кожаным. Её пальцы осторожно проникли под пижаму и обхватили его – уверенно, без спешки. Дима тихо выдохнул, глаза закрылись, губы дрогнули.

      – А ты говорил, что ничего не чувствуешь, – прошептала Ольга, её голос был пропитан насмешливым торжеством, с дерзкой, почти хищной игривостью. Она наклонилась ближе, её губы почти касались его уха, горячее дыхание обжигало кожу.

      Дима промолчал, сжав зубы, его тело напряглось, инстинктивно подаваясь ей навстречу. Его ладони, грубые и жадные, скользнули под её халат, находя горячую, мягкую кожу талии. Ольга вздрогнула, но вместо того чтобы отстраниться, прижалась ещё ближе, её упругое бедро скользнуло по его телу, когда она развернулась. Она устроилась так, чтобы не задеть гипс на его ноге, но быть максимально близко. Дима понял её намерение, когда её тяжёлая грудь, горячая и влажная от пота, скользнула по его животу, а её лицо оказалось у его паха, где член уже пульсировал, твёрдый и готовый.

      Поза была откровенной, чисто животной, без намёка на сдержанность. Она накрыла его своим телом, её кожа, липкая от возбуждения, прижималась к нему, дразня каждым изгибом. Её пальцы, уверенные и тёплые, нашли его яички, мягко сжимая их, лаская с лёгким нажимом, от чего Дима выдохнул сквозь зубы. Затем её губы, влажные и горячие, обхватили его член, туго, с медленной, почти мучительной лаской. Она чередовала движения: то её рот скользил по всей длине, то она отпускала его, чтобы уделить внимание яичкам, поочерёдно втягивая их в свой горячий, влажный рот, посасывая с дразнящей нежностью. Её язык кружил вокруг них, то лёгкий, то настойчивый, заставляя его тело дрожать от напряжения.

      Дима вдохнул резкий, пьянящий запах её тела – смесь духов и её собственного, сырого возбуждения. Его глаза упёрлись в тонкую ткань её трусиков, пропитанную влагой, обтягивающую её так, что каждая складка была видна. Он сорвал их, обнажая её – влажную, раскрытую, манящую. Его язык тут же нашёл её, скользнув по горячим, скользким складкам, проникая глубже, вырывая из неё судорожный стон.

      Ольга задрожала, её бёдра напряглись под его руками, но она не останавливалась. Её рот и пальцы работали в унисон: губы скользили по его члену, то сжимая, то дразня головку короткими, резкими движениями, а рука продолжала ласкать яички, перекатывая их, слегка сдавливая, усиливая жар. Она брала его глубже, до горла,