МЗД. Айя Бергуньо

перебираться в Неаполь… в Рим… – в серьезной задумчивости сказал Массимо. – Или на северо-запад – в центры, где промышленность… Может, и нам стоит? – он посмотрел на свою жену вопросительно.

      – Не отпущу! – испуганно и торопливо перебила его Мария. – Кроме тебя, у нас с нонной никого нет!

      Виктория посмотрела на мать, но та была совершенно серьезна и со страхом и обожанием смотрела на сына. За столом повисла тишина.

      – А если бы уехала я? – щеки у Виктории загорели.

      Мария отстраненно посмотрела на нее:

      – Уехала бы? – переспросила она. – И куда бы ты поехала? Где и кому ты нужна?

      Сердце у Виктории забилось быстрее, лицо стало совсем пунцовым. Она почувствовала себя такой обиженной и такой одинокой.

      – То есть разлуки со мной ты не боишься? – стараясь не смотреть на мать, спросила она.

      – Как мне надоело это! – раздраженно воскликнула Мария. – Хочешь меня извести? Совсем нет жалости! Только о себе и думаешь. Постоянно со своими капризами и эгоизмом – точная копия своего отца! – она скривила губы.

      – Ну при чем здесь отец? – резко встала Виктория. Эти слова больно задели ее, и она сама от себя не ожидала того гнева, который на нее нахлынул. Слезы защипали глаза, и она чувствовала, как сжимается горло. Она почти выбежала из кухни. В душе ее была буря.

      Виктория направилась туда, где ей всегда было хорошо, – к животным. Проходя через гостиную, она увидела на столе недопитое вино. В ангаре, неловко забравшись по лестнице на площадку деревянного навеса над стойлами – мешала бутылка в руке, – Виктория стала ждать, будут ли ее искать, чтобы поговорить, утешить? Ей бы так этого хотелось! Но никто не шел. Прошло достаточно времени. Внизу шевелились коровы. Сено вокруг нее пахло вкусно, и было тепло. Виктория зубами вытащила пробку и сделала большой глоток…

      Вино обожгло ей горло, и она почувствовала, как тепло растекается по телу. И тут сдерживаемые слезы прорвались наружу. Она выпивала все больше, заглушая боль.

      – Я никому здесь не нужна, – плакала она. – Я совсем одна.

      Впервые в жизни она позволила себе напиться. Голова ее закружилась и поплыла. В этот момент Виктория почувствовала себя действительно хорошо! Обиды отступили на второй план, и жизнь показалась легче. А главное – все возможно.

      – Я уеду! – решила она. – Да, я уеду туда, где спокойно, где счастье! Я буду счастлива!

Переезд

      Виктории казалось, что она слышит разговоры о том, что ее интересует сейчас больше всего, повсюду: на рынке, в лавках – кругом обсуждали, как люди уезжают, покидают Италию.

      – Рагацци[4], вы знаете что-нибудь про рабочую миграцию? – осторожно спрашивает она своих на виноградниках.

      – Конечно, – отвечают ей. – В прошлом году итальянское правительство договорилось о предоставлении рабочей силы в соседние страны, есть соглашения.

      – И куда можно поехать? – Виктория старается удержать волнение в голосе.

      – География довольно широкая, – объясняет кто-то, – большинство

4

“Ребята, друзья” (итал.)