Максимовна и гуманоиды. Александр Шляпин

от которых в головах людей наступало всеобщее помутнение рассудка. Дабы пресечь над собой глумление гуманоиды решили эту проблему радикальным образом. На одной деревенской возвышенности, где стояло правление колхоза имени «Карла Маркса» на крыше где стояла антенна сотовой связи, они разместили небольшой приборчик. Результатом таинственных манипуляций стало то, что за одну секунду все источники алкоголя превратились в напиток, напоминавший по вкусу кошачьи фекальные массы. Эта эпидемия коснулась не только точек местных производителей, но и процветающее в плане продажи алкоголя государственное сельпо.

      Первым, кто опробовал на себе инопланетные технологии, был кузнец Прохор. Еще с вечера в его тайных закромах пылилось полбутылки самогона, который он заработал по случаю халтурки, подвалившей ему накануне. С самого спросонья, когда в русской печи на сковороде млела глазунья из двенадцати яиц с салом и докторской колбасой, Прохор по—привычке, выработанной долгими годами, приложился к граненому стакану и…

      Кирзовый сапог сорок седьмого размера вылетел из дома со скоростью и воем военного бомбардировщика. Следом за сапогом полетел чугунок с куриной мешанкой, да еще несколько других предметов русского деревенского быта. Следом за всем этим скарбом из дома, широко растопырив юбку, словно парашют, вылетела его престарелая маманя. Как заправский десантник, она выскочила прямо в открытые двери хаты, будто из рампы самолета.

      Испуганная ревом Прохора, старуха крестилась в полете, полагая, что в душу сына вселился дьявол. После взрыва бешенства, далеко по селу пролетел раскатистый рык Прохора. Так только мог орать не кузнец, так орал в кино огромный Кинг—Конг, которому дверями прищемили яйца.

      – У—у—у! Куда ты мою горелку подевала старая ведьма?

      – Да не брала я твоёй горелки! – кричала бабка, топая вокруг хаты по снегу босыми ногами.

      Что тут началось. Разве кто мог представить, что в радиусе десяти километров от села Горемыкино, ни в одной бутылке со спиртным не осталось традиционного русского напитка. Того напитка, который был не только средством общения и лечения от многих болезней, но и национальным достоянием России.

      Закрадывалось такое ощущение, что кто—то неизвестный в одночасье по всему району подменил содержимое бутылок с водкой, вином и пивом. Вой больных на голову мужиков, стон страждущих исцеления, перемешанный с визгом свиней, домашней птицы и лаем собак, прокатились по селу со скоростью ударной волны от ядерного взрыва.

      С самого утра, звеня мелочью и хрустя купюрами, к сельскому магазину потянулся, встревоженный таким явлением, народ.

      – Нинка, выходи! Отворяй закрома! – кричал Коля «Шумахер» стоя на крыше своего трактора, словно монумент основателю компартии на башне броневика около Финского вокзала революционного Питера.

      – Рано еще! – орала та в открытое окно.

      – Дура!