Прощальный поклон ковбоя. Стив Хокенсмит

у огромной горы кирпича под названием Юнион-Стейшн. Накануне, направляясь в Огден, мы обогнули этот лабиринт, но теперь направились в самое его сердце.

      Когда мы подъехали достаточно близко, чтобы слышать свистки, лязг и пыхтение поездов, лошади начали опасливо коситься по сторонам и вздрагивать – как и мой брат. Весь он стал дерганым, хотя пытался это скрыть, то и дело утираясь платком.

      – Что, передумал? – спросил я.

      – Просто немного нездоровится, вот и все. – Он в очередной раз промокнул лицо, уже снова взмокшее от пота. – Знаешь, когда найдем этого «п-ка» Кроу, говори лучше ты. У меня сейчас, наверное, не очень получится.

      – Ну а у меня вряд ли хорошо получится клянчить работу, на которую я не хочу наниматься.

      – Все равно… у тебя же язык лучше подвешен, Отто. Надо, чтобы ты взял это на себя.

      Я посмотрел на Старого и встретил его взгляд, в котором читалось слово, которое он так и не смог заставить себя выговорить: «Пожалуйста».

      Мой брат вверял свою мечту в мои руки. И я не мог отказать ему, сколько бы ни злился.

      – Ладно, – проворчал я. – Давай сюда записку от Локхарта.

      Густав хлопнул меня по спине, что случается даже не раз в сто лет, а скорее раз в тысячу. Есть еще одно слово, которое мы редко говорим друг другу, но сейчас Старый его произнес:

      – Спасибо.

      Мы нашли контору Южно-Тихоокеанской железной дороги, затерявшуюся в дальнем крыле станции, и я спросил полковника Кроу самым уверенным тоном, как будто мы старые приятели.

      – У меня для него записка от Берла, – пояснил я прыщавому молодому клерку в ответ на его вопросительный взгляд и добавил со значением: – Берла Локхарта.

      Клерк резво ускакал куда-то дальше по коридору, и я, воспользовавшись случаем, еще раз взглянул на Старого. Здесь, вдалеке от дыма и суеты депо, он немного успокоился, но лицо оставалось таким бледным, что брат походил на рыжеусый соляной столб. За пару месяцев до этого Густава тяжело ранили – он получил пулю в благодарность за свою дедукцию, – и мне подумалось, что, пожалуй, он еще не настолько оправился, как мне раньше казалось.

      – Дальше по коридору, последняя дверь справа, – объявил нам вернувшийся клерк, улыбаясь, но не нам, а какой-то известной ему одному шутке. – Полковник вас ждет.

      Я представлял себе мистера Кроу коренастым, с выпяченной бочкообразной грудью – вроде Эмброуза Бернсайда[8]. Но нас встретил щуплый малый, в котором едва ли уместилась бы и кружка пива, не говоря уже о бочке. Не знаю, каким полком он командовал, но служил, скорее всего, в армии генерала Мальчика-с-пальчика.

      Несмотря на карликовый рост, зычности голоса Кроу было не занимать. Он рявкнул:

      – Дверь за собой закройте! – И реплика прозвучала как щелчок хлыста. – Так, – сказал полковник, едва я выполнил приказ, – кто вы такие и что вам надо?

      – Меня зовут Отто Амлингмайер, – представился я с, как мне хотелось бы надеяться, невозмутимым спокойствием. – А это мой брат, Густав. Берл Локхарт отправил

8

Генерал армии северян во время Гражданской войны в США, впоследствии губернатор штата Род-Айленд; знаменит пышными бакенбардами.