Священные чудовища. Ужасные родители. Жан Кокто

Я научилась любить вас. Затем пришлось научиться не любить вас больше. Вряд ли надо начинать все сначала… для моего возраста это слишком тяжелая гимнастика. Я предпочитаю больше не рисковать.

      Лиан. Вы ужасны, Эстер.

      Эстер. А вы обезоруживающи… Поговорим лучше о чем-нибудь другом.

      Лиан. Вы возобновляете ваш спектакль…

      Эстер. Я сняла его, законсервировала в момент его наивысшего успеха из-за жаркого летнего периода. Мы открываемся только через три недели из-за ремонта. Бедный, старый театр. Места на авансцене были так прочно сделаны, что их приходилось буквально выкорчевывать, выдирать, как зуб мудрости. А вы… что вы сейчас делаете?

      Лиан. Именно из-за этого вопроса я позвонила вам, чтобы попросить у вас совета.

      Эстер. Не может быть.

      Лиан. Флоран доверяет только вам. Он уважает вас одну.

      Эстер. О!

      Лиан. Правда, правда. Каждые пять минут он говорит: «Эстер объяснила бы тебе, Эстер сказала бы нам…» Единственно, с чем он считается, – это ваше мнение. Я не строю себе никаких иллюзий на этот счет… Вы с ним одной породы…

      Эстер. Одного возраста…

      Лиан. Именно этот пресловутый вопрос возраста замешан в этом деле. Стали бы вы сниматься в кино, Эстер, если бы вам предложили?

      Эстер. А мне предлагают часто – я всегда отказываюсь. Я потратила много лет на то, чтобы изучить свое искусство. У меня уже не тот возраст, чтобы изучать новое. А потом, радио уже проникло в вашу спальню, в туалет, в постель, а кино входит в столовую и гостиную. Эти огромные лица… Брр… В театре я больше всего люблю его тайну, расстояние, отделяющее нас от зрителя, – все то, что делает театр торжественным и праздничным. Я люблю три звонка перед началом спектакля, красивый занавес, рампу, старые театральные кареты, которые привозят актеров, а потом увозят. Именно по этой причине я уничтожила на авансцене места. Вы понимаете?

      Лиан. И вы считаете, что все эти призраки на экране лишены тайны?

      Эстер. Это совсем другое… Я признаю, кино требует от актера прекрасной души. Глаза на экране становятся окнами, через них видно все, что происходит в доме…

      Лиан. Значит, вы считаете, что Флоран не прав, отказываясь ехать в Америку?

      Эстер. У него прекрасная душа. Только, дорогая Лиан, здесь я отступаю. Флоран слабый человек, но только не в том, что касается театра. Он знает свои возможности. В своей профессии он никогда не сомневается. Здесь он твердо знает чего хочет.

      Лиан. Он хочет моего успеха, но не дает мне возможности сниматься в Голливуде.

      Эстер. Так-так, если я правильно поняла, вы заманили меня в Шату, чтобы я попыталась убедить Флорана последовать за вами в Голливуд.

      Лиан. Вот именно.

      Эстер. Невероятно!

      Лиан (пылко). Сделайте это, Эстер! Сделайте! Для него сделайте… Его обожают в Америке. Он воскресит киноискусство. Он ослепит их всех. Он…

      Эстер. Он послужит вам пьедесталом.

      Лиан. Как