Таинственный спаситель. Элизабет Хойт

очень жаль, если создалось впечатление, что я вас презираю, миледи. Клянусь честью, это не так – совсем напротив. Но я не вижу необходимости в ваших так называемых уроках светского этикета. Мое время и без того ограничено. Наверняка вы согласитесь, что мне целесообразнее заниматься делами приюта, чем учиться льстить аристократам.

      – А если ваш приют и ваши средства к существованию зависят от лести этим аристократам?

      Его прямые брови сошлись над переносицей.

      – Что вы имеете в виду?

      Изабель отпила чаю, хоть и горького без привычного сахара, и собралась с мыслями. Он человек упрямый, и если ей не удастся заставить его понять всю серьезность ситуации, то очень возможно, что мистер Мейкпис просто откажется от ее помощи. И потеряет место в приюте. Может, Уинтер Мейкпис и умеет прекрасно скрывать чувства, но Изабель знает, что приют очень важен для него. Кроме того, несправедливо, что он может лишиться дела своей семьи и своей жизни просто потому, что он человек угрюмый, суровый и довольно сухой.

      Посему Изабель опустила чашку и послала мистеру Мейкпису свою самую ослепительную улыбку – ту, что заставляла не одного молодого щеголя спотыкаться о собственные ноги в бальных залах.

      Судя по выражению лица мистера Мейкписа, она с таким же успехом могла пытаться вручить ему какую-нибудь рыбину сомнительного происхождения.

      Вздохнув про себя, Изабель продолжила:

      – Вы ведь понимаете важность посещения светских раутов теперь, когда приют находится под патронажем таких дам, как леди Хэроу, леди Кэр и леди Пенелопа?

      Его кивок был таким слабым, что больше походил на судорожное подергивание.

      Тем не менее она приняла его.

      – Стало быть, вы должны понимать необходимость сделать ваше поведение в обществе подобающим. Все, что вы делаете: каждый жест, каждое ваше слово, – будет отражаться не только на вас, но и на приюте и его патронессах.

      Он нетерпеливо пошевелился.

      – Вы боитесь, что я опозорю вас.

      – Я боюсь, – сказала она, размышляя, какое печенье взять, – что вы потеряете приют.

      С минуту он молчал, и, будь это другой человек, она бы сказала, что он потрясен.

      – Что вы имеете в виду? – очень осторожно спросил он.

      – Я имею в виду, что вы рискуете потерять либо свое положение как директора приюта, либо своих патронесс – или, в худшем случае, и то и другое. – Она пожала плечами и откусила кусочек печенья, которое оказалось ужасно черствым. – Ни одна светская дама не пожелает иметь дело с неотесанным мужланом. Если вы не можете научиться обходительным манерам, то потеряете либо одно, либо другое.

      Она глотнула горького чая, чтобы уменьшить сухость печенья, наблюдая за его лицом поверх чашки. Он смотрел прямо перед собой, лицо было неподвижно, словно в душе его шла какая-то борьба.

      Затем он взглянул прямо на Изабель, и она с трудом сдержала удивленный возглас. Она физически ощутила прикосновение его взгляда, и эффект был… головокружительным. О да, в этом