Девушки тяжёлого поведения. Мара Ехлова

рублёвка и несколько монет. Смотрит в витрину, вспоминает, за чем её послали. Выбирает молочное. Золотистые крышечки на ряженке, зелёные на кефире. У варенца сиреневая фольга.

      На маёвку они в плавнях. Толик шевелит в золе картошку, взрослые обсуждают скандального Солженицына и недавно открывшийся ресторан с варьете, мама обновила там парчовую (ткань купили у морячек) юбку в пол.

      Мара с Санькой играют в бадминтон. Подросток терпит партнёршу из вежливости – Мара страшно неуклюжа, но может, это искупает её неимоверный энтузиазм?

      То и дело он бегает за воланчиком в заросли ажины; когда поспеют ягоды, они вернутся сюда той же компанией.

      Санькины предплечья уже оцарапаны.

      Их зовут поесть шашлыка.

      Отец маринует не в уксусе – в Ркацители. На белый кисляк подсел весь город, когда в Сочи нашли холеру, и в городе из квасных бочек прямо на улицах стали раздавать взрослым по стакану.

      Тогда девочку только записали в первый класс. А теперь Мара уже большая. Скоро выдадут табель за четвёртый класс. Со всеми пятёрками, кроме физры. По физре у неё позорный трояк, и то поставленный из уважения к матери-педагогу.

      По школьной лестнице Мара спускается, судорожно вцепившись в перила и ставя обе ноги на каждую ступеньку. Девочка до умопомрачения боится высоты. Любой. При этом гоцает с мальчишками по верхним улицам, ватага петляет между оградками на кладбище – оно сразу за школой, – играют в бесстрашные идиотские игры, Мара кладёт ленту с пистонами на язык и щёлкает зубами. Во рту маленький взрыв, пахнет зажжённой спичкой (особой удачей было раздобыть с малиновыми или зелёными головками) и чем-то кислым. Челюсть немеет.

      Ребятишки прыгают с пирсов в промзоне в местах, огороженных табличками «Купаться запрещено», но взобраться на бревно или лезть по канату Мара заставить себя не может. И никто не может. Даже грозный директор школы, высокий статный поляк по прозвищу Пан. Мару уже водили к нему за какую-то провинность в кабинет, пропахший мастикой для натирки паркетных полов.

      Мара ненавидит школьный спортзал. Сильнее высоты она боится только бормашину в зубной поликлинике. И ещё темноту.

      На маёвке можно не думать о школьных неприятностях.

      – Жаль, Саша не видел меня на демонстрации, – досадует маленькая вертихвостка.

      В школьной колонне девочки шли с самодельными бумажными цветами яблони на проволочных ветках и в специально пошитых белоснежных юбочках годе, украшенных по подолу синей тесьмой, символизирующей черноморскую волну. Юбка не скрывала Мариных вечно раскрашенных зелёнкой сбитых коленок, но так красиво волновалась вокруг детских ног!

      Потом они разъехались: отец получил должность и квартиру в другом городе, куда они добирались трое суток на поезде, с двумя пересадками.

      Когда Мара вернулась в город детства, у неё уже был ребёнок примерно тех же лет.

      С Сашей они не увиделись. Он пошел