В этом аду – ты мой рай. Tera Veldrin

Оно не обтягивало – оно владело ею, подчёркивая всё, что другим женщинам приходилось создавать руками стилистов и хирургами. Она не строила из себя богиню – она была ею.

      И волосы – чёрные, будто сама ночь решила спрятаться у неё на плечах. Каждая прядь жила своей жизнью, и я почти завидовал ветру, который мог их тронуть.

      Но глаза…Голубые. Такого ледяного оттенка, что я буквально почувствовал, как они пронзают насквозь. Ироничные. Спокойные. Как будто она уже знала, что я упаду. И уже решила – поднимать ли меня потом.

      Она сидела у барной стойки и пила красное вино. Тёплое. Как тело любимой ночью.

      Я уже отправил одну блондинку в номер. Пожал плечами, буркнул «приятного вечера» и вычеркнул. Я даже не запомнил её имени. Потому что с первой секунды, как я увидел её, – все остальные стали фоном.

      Она провела пальцем по краю бокала. Тонким. Длинным. Маникюр – тёмный, сдержанный.

      Она не гналась за вниманием. Она создавала тишину, в которой внимание падало ей к ногам само.

      Я не мог не смотреть. Не хотел. И не собирался останавливаться.

      Когда её взгляд зацепился за мой – я понял: эта женщина – не случайность. Она сюжет. И если я не открою рот сейчас, то буду ненавидеть себя ещё дольше, чем привык.

      …Она ушла… И вместе с её каблуками по полу прошёлся приговор.

      Ты не бог, Данте. Ты просто костюм с пулей в сердце, которую никто не выстрелил. Я – просто была рядом. И ты сам нажал курок.

      Я остался… Как идиот. Сильный, красивый, вооружённый до зубов идиот – перед пустотой, которая пахла её духами.

      Я пил… Не вино… Себя.

      С каждым глотком – не забвение. С каждой каплей – напоминание.

      Она не просто сказала “нет”. Она посмотрела на меня так, как будто “да” никогда даже не существовало.

      А я?

      Я привык, что женщины улыбаются до того, как я подхожу.

      Что ноги раздвигаются от одного моего взгляда.

      Что шепчут “ещё” раньше, чем я сказал “теперь”.

      А она? Она посмотрела, и мне захотелось не трахнуть, а сгореть.

      В ней…

      О ней…

      Из-за неё…

      Я пытался стереть…

      Выбить…

      Выкурить…

      Выпить…

      Затоптать другим телом…

      Но, сука, она не уходит. Я видел, как она держит бокал. Как губы касаются стекла. Как взгляд скользит по комнате, и не находит меня – не потому, что я не заметен. А потому что я неинтересен.

      Это было как удар. Но не в лицо. В гордость. В самую грязную, гнилую часть меня, которая привыкла побеждать.

      И вдруг я понял: она – не женщина. Она кризис…Буря…Разлом.

      И я не хочу её трахать.

      Я хочу разрушить её.

      Сделать так, чтобы она тоже дрожала.

      Чтобы соскальзывала с собственного имени, как я – с её “не для тебя”.

      Я хочу быть её голосом, её ошибкой, её ломкой.

      Потому что если я не получу её, я не хочу больше никого. Все остальные – слишком дешёвые, чтобы стереть даже тень её взгляда.

      Я, Данте Кавалли. Сын мафии… Мужчина, от которого