Лера. Сергей Нижегородцев

Запах сладкой ваты. Визг Леры на каждом крутом повороте карусели. Её руку в его руке – тёплую, доверчивую. И ощущение абсолютного счастья, которое казалось вечным.

      Олег поставил фотографию на тумбочку рядом с креслом. Лера смотрела на него с глянцевой бумаги, застывшая во времени, вечно шестилетняя, вечно счастливая.

      Телефон в коридоре молчал. Но его присутствие ощущалось физически – как давление, как незримый взгляд, направленный в спину. Олег не оборачивался, но чувствовал его всей кожей. Чёрный аппарат, вновь висевший на стене, словно стал ещё одним обитателем дома. Молчаливым. Выжидающим. Знающим что-то, чего не знал он сам.

      Сумерки сгущались. В комнате становилось всё темнее, но Олег не включал свет. Он сидел, глядя то на фото Леры, то на сереющий пейзаж за окном, и ждал. Сам не зная чего.

      Ты меня забыл?

      Олег не помнил, сколько часов прошло с тех пор, как он вернул телефон на стену. Время растворилось, потеряло смысл. Он пытался заняться чем-то обыденным – открыл ноутбук, попробовал читать, даже достал старый блокнот с набросками домов, которые когда-то проектировал. Но ничего не удерживало его внимание дольше нескольких минут.

      Взгляд постоянно возвращался к дверному проёму, за которым в коридоре висел телефон. Чёрный. Молчаливый. Ждущий.

      К полудню он поймал себя на том, что ходит кругами по дому, как зверь в клетке. Кухня, гостиная, спальня, коридор – и снова по кругу. В коридоре он замедлял шаг, бросал короткий взгляд на телефон и шёл дальше, будто боялся задержаться рядом с ним слишком долго.

      Холодильник был полон продуктов, но мысль о еде вызывала тошноту. Он налил себе воды, сделал пару глотков и оставил стакан на столе.

      Снаружи начало темнеть. Зимний день угасал быстро, словно кто-то медленно выкручивал регулятор яркости мира. Олег включил лампу в гостиной, но свет казался чужеродным, неуместным. Он выключил её и зажёг старую керосиновую лампу, найденную в кладовке. Её тёплое, живое пламя отбрасывало на стены причудливые тени.

      Когда за окном окончательно стемнело, Олег не выдержал. Он взял деревянный стул из кухни, отнёс его в прихожую и поставил напротив телефона. Сел, выпрямив спину, положив руки на колени. Взгляд его был прикован к чёрному аппарату.

      Теперь он ждал. Не пытался больше убежать от того, что должно было произойти. Он принял это, как принимают неизбежное.

      Тени от лампы плясали на стенах. Где-то в глубине дома поскрипывали половицы, реагируя на перепады температуры. За окном ветер гонял сухие листья по промёрзшей земле.

      А Олег сидел и ждал. Ждал, когда зазвонит телефон. Ждал, когда снова услышит её голос.

      Ждал Леру.

      Стрелки часов подползли к полуночи. Олег всё сидел на стуле, не двигаясь, не отводя взгляда от телефона. Ветер за окном усилился, бросая в стекло пригоршни ледяного дождя. Керосиновая лампа мигнула раз, другой, словно подавая сигнал.

      Тишина давила на уши. Олег не заметил, как начал задерживать дыхание, будто боялся спугнуть момент.

      Дзынь.