По ту сторону рифта. Питер Уоттс

[10].

      – То есть ему сделали лоботомию, – говорит Дикс после паузы.

      – Нет. Его не делали тупым, его тупым создали.

      – Может, он умнее, чем вы думаете. Вот если вы такие умные, у вас свои цели, то почему же он до сих пор у руля?

      – Не льсти себе, – говорю я.

      – Что?

      Не могу сдержать зловещей улыбки.

      – Ты всего лишь исполняешь указания нескольких других систем, которые намного сложнее тебя.

      Надо отдать им должное, конечно: уж столько звезд родилось и погасло, а организаторы проекта до сих пор дергают за ниточки.

      – Я не… исполняю?..

      – Прости, дорогой. – Я мило улыбаюсь своему слабоумному отпрыску. – Я разговаривала не с тобой. А со штуковиной, которая производит все те звуки, которые исходят из твоего рта.

      Дикс становится белее моих трусиков. Я уже не притворяюсь:

      – Ты на что рассчитывал, Шимп? Что сможешь подослать ко мне на порог эту марионетку, а я и не замечу?

      – Нет… я не… это ведь я, – мямлит Дикс. – Это я говорю.

      – Он тебя науськивает. Да ты хоть знаешь, что такое «лоботомия»? – С отвращением качаю головой. – Думаешь, раз мы выжгли свои адаптеры, то я забыла, как они работают? – Его черты начинают складываться в карикатурное удивление. – Лучше даже и не пытайся, мать твою. Ты же не спал на предыдущих сборках, как ты мог не знать? И тебе точно так же известно, что связь с домом мы тоже обрубили. Так что твой царь и бог ничего тут поделать не может, потому что мы ему нужны. Таким образом, я бы сказала, мы достигли компромисса.

      Я не кричу. Тон у меня ледяной, но голос совершенно ровный. И тем не менее Дикс чуть ли не съеживается передо мной.

      А ведь этим можно воспользоваться.

      Добавив в голос немного тепла, я мягко произношу:

      – Знаешь, а ты ведь тоже так можешь. Выжги свой адаптер. Потом я даже разрешу тебе вернуться, если сам не расхочешь. Просто… поговорим. Только без этой штуки у тебя в голове.

      На лице его паника, и вопреки ожиданиям у меня чуть не разрывается сердце.

      – Не могу, – скулит он. – Как я буду учиться, откуда брать знания? Миссия…

      Поскольку я и вправду не представляю, кто из них говорит, то обращаюсь к обоим сразу:

      – Миссию можно выполнять по-разному, способов много. И у нас предостаточно времени, чтобы перепробовать их все. Буду рада видеть Дикса, когда он останется один.

      Они делают шажок мне навстречу. И еще шажок. Одна из рук, подергиваясь, отлипает от бока, поднимается и как будто тянется ко мне, а на перекошенном лице возникает выражение, которое я не совсем понимаю.

      – Но я же ваш сын, – лепечут они.

      Я не удостаиваю их даже отрицанием:

      – Вон из моего дома.

      Человек-перископ. Троянский Дикс. Это что-то новенькое.

      Раньше Шимп не отваживался на столь откровенные вторжения, когда мы бодрствуем. Прежде чем посягнуть на нашу территорию, он обычно дожидается, пока мы погрузимся в смертный сон. Мне представляются дроны, каких не видел ни один человек, – изготовленные специально для этого случая, кое-как сработанные во время длинных темных вечностей,