По ту сторону рифта. Питер Уоттс

Шимп. – Разума в них нет.

      Я игнорирую его и обращаюсь к Диксу:

      – Предположим, это все-таки сигнал.

      Он хмурит брови.

      – Шимп говорит…

      – Предположим. Включи воображение.

      До него никак не доходит. Он, кажется, нервничает.

      Он даже очень нервничает, понимаю я вдруг.

      – Если бы кто-нибудь подавал тебе сигналы, – говорю я, – как бы ты тогда поступил?

      – Дал бы… – На лице – замешательство, потом где-то внутри замыкается спутанная цепь – …Ответный сигнал?

      Мой сын идиот.

      – Ну а если сигнал поступает в форме систематических колебаний интенсивности света, то как…

      – Использовал бы ТИ-лазеры[8], испускающие импульсы в промежутке от 700 до 3000 нанометров. С их помощью можно разогнать совокупный переменный сигнал до эксаваттного диапазона, не подвергая риску нашу защиту; после дифракции получается более тысячи ватт на квадратный метр. Это гораздо выше порога обнаружения для объекта, способного воспринимать тепловое излучение красного карлика. А содержание не так уж и важно, если нас просто окликают. Значит, отзовемся. Послушаем эхо.

      Хорошо, мой сын не обычный идиот, а савант[9].

      Только вид у него все равно несчастный.

      – Шимп, но ведь настоящей информации она не передает, правда?

      И снова нехорошие предчувствия выползают на первый план. Она.

      Дикс принимает мое молчание за амнезию.

      – Сигнал ведь слишком примитивный, помните? Несложная последовательность импульсов.

      Я качаю головой. В этом сигнале столько информации, что Шимп и представить не может. Он очень многого не знает. И меньше всего на свете мне хотелось бы, чтобы этот… этот ребенок советовался с ним, смотрел на него как на равного или, не дай бог, как на наставника.

      Да, ему хватает ума на то, чтобы прокладывать курс между звездами. На то, чтобы в мгновение ока высчитывать простые числа в миллион знаков. Даже на примитивную импровизацию, если команде случится слишком заметно отойти от целей миссии.

      Но не на то, чтобы узнать сигнал бедствия.

      – Это кривая торможения, – говорю я им обоим. – Сигнал замедляется. Снова и снова. Вот и весь смысл.

      Стоп. Стоп. Стоп.

      И, кажется, предназначено послание для нас и ни для кого больше.

      Мы откликаемся. Молчать причин нет. А потом опять умираем – какой смысл засиживаться допоздна? Стоит ли за этой колоссальной сущностью реальный разум или нет, но эхо-сигнал достигнет ее не раньше чем через десять миллионов корсекунд. И пройдет, по меньшей мере, еще семь миллионов, прежде чем мы получим ответ – если нам его отправят.

      Ну а тем временем можно и залечь в склеп. Заглушить все опасения и желания, приберечь остаток отпущенной мне жизни для действительно важных моментов. Изолировать себя от бестолкового тактического ИскИна, от молокососа с влажным взглядом, который смотрит на меня так, словно я какой-то маг и вот-вот исчезну в клубах дыма. Дикс открывает рот, я отворачиваюсь и поскорее убираюсь вниз, навстречу

8

Лазеры тормозной ионизации. «Эриофора» использует для торможения т. н. двигатели Бассарда. Те, в свою очередь, используют для захвата частиц ионизирующие лазеры.

9

Синдром саванта – состояние, при котором лица с нарушениями умственного развития (в частности, аутистического спектра) проявляют незаурядные способности в каких-либо областях, например в математике или музыке.