РШ-12. Сергей Нижегородцев

маленькая лампа, – я никогда не думала, что тишина может быть такой… полной.

      Олег посмотрел на неё вопросительно.

      – В ней всё есть, – пояснила Настя, глядя куда-то мимо него. – Всё, что было важно. Всё, что будет важно после.

      Её лицо в полумраке казалось почти прозрачным, но глаза смотрели ясно, как всегда.

      Каждый день Олег замечал, как болезнь забирает её – по кусочкам, словно прилив, смывающий песчаный замок. Настя теряла вес, её кожа становилась тоньше, почти прозрачной, а волосы – тусклыми. Но глаза оставались прежними – глубокими, внимательными, живыми.

      Он приносил ей новые лекарства, рассказывал о многообещающих методиках лечения, которые вычитал в интернете. Говорил уверенным тоном о том, что через месяц ей станет лучше, что к осени они смогут выбраться на дачу. Он знал, что лжёт. Она знала, что он знает.

      Однажды вечером, когда Олег менял капельницу, Настя накрыла его руку своей – лёгкой, как осенний лист.

      – Не нужно больше этого, – сказала она тихо.

      – Чего? – он сделал вид, что не понимает.

      – Этого спектакля. Я не боюсь, Олег.

      Он замер, боясь пошевелиться, боясь, что если посмотрит на неё – сломается.

      – Я не могу… – начал он и осёкся.

      – Знаю, – Настя слабо улыбнулась. – Ты всегда был упрямым.

      В комнате повисла тишина, нарушаемая только мерным гудением медицинского оборудования. За окном догорал закат, окрашивая стены в тёплые оранжевые тона.

      – Мне не страшно, – повторила она, глядя ему прямо в глаза. – Я просто не хочу, чтобы ты остался пустым.

      Олег наконец посмотрел на неё. В её взгляде не было страха или жалости к себе – только беспокойство о нём. Даже сейчас, на пороге смерти, она думала не о себе.

      – Я справлюсь, – солгал он.

      Настя покачала головой.

      – Нет. Не так. Ты должен не просто справиться. Ты должен жить, Олег. Не существовать – жить.

      Олег молчал, переваривая её слова. Они словно камни ложились ему на грудь – тяжёлые, неподъёмные. Он не знал, что ответить, как пообещать то, что казалось невозможным.

      Настя смотрела на него своими большими глазами, в которых, несмотря на болезнь, всё ещё светилась жизнь. Она слегка приподнялась на подушках, и это простое движение, видимо, стоило ей немалых усилий.

      – Помнишь револьвер? В фильме? – спросила она неожиданно, голос её звучал тише обычного.

      Олег нахмурился, пытаясь понять, о чём она.

      – РШ-12. Да, – ответил он, когда воспоминание всплыло в памяти. Тот вечер, диван, попкорн, Хеллбой на экране.

      – Ты тогда сказал – хорошая штука. Возьми его в коллекцию. Если получится.

      Олег почувствовал, как внутри что-то сжалось. Она помнила такую мелочь? Спустя столько лет?

      Настя слабо улыбнулась, заметив его удивление.

      – Просто не бросай собирать, – продолжила она, её пальцы слегка сжали его руку. – Это то, что делает тебя живым. Это твоё.

      В её словах звучала такая искренняя забота, что Олег почувствовал, как к горлу