Никто, кроме нас.

поднимая их нервно вниз и вверх, – Ну короче, – выдохнула она, – Сперва я не обратила на это внимание, но и на его шее вытатуирована надпись: «Ворон». На Итальянском, я перевела.

      Эту татуировку не видела. Значит она новая.

      Я молчала.

      – Ты знаешь, моя одна ученица, – Ленора преподавала ирландский с английским дистанционно. Этим она занималась с момента, как вышла на декрет, оставляя работу доктора, – Она из Италии. Когда мы говорили на разные темы, она рассказывала про что-то по типу криминального клана, – начинает тараторить девушка, – Я честно не запомнила, как он называется, но хорошо помню, что все, принадлежащие этому самому клану делают тату в виде ворона. Господи, – Ленора прячет лицо в ладонях, а я сижу, не пытаясь даже двинуться, – что я наговорила…

      А что буду говорить я?

      – Знаю…о чем ты хочешь спросить. Но не смогу ответить. Нора, – продвинулась ближе к подруге, сжимая её руку, – Я не могу тебе сказать. Ради твоей же безопасности.

      – О какой безопасности идёт речь, если ты привела этого мужчину к себе домой с двумя дырками в животе? – приподнимает она светлые брови, – О чем идёт речь, если мы с Найлом сделали нелегальную операцию втайне от начальства? Назад пути нет, поэтому рассказывай, – Ленора так уверена, что не верится её смелости.

      Она просто не знает о мафии ничего.

      – Ты не понимаешь, – отвела взгляд в сторону, – Узнав об этом, у тебя есть два выхода: либо стать частью клана, либо унести эту тайну в могилу, пока эти тайны не унесли тебя в нее сами.

      – Ну…в любом случае я в этой могиле окажусь, – усмехнулась Нора, а мне вот смешно не было, – Рассказывай. Тебе нужно высказаться, Андреа.

      И я сдалась. Маттис был единственным, кто знал всю правду, но сейчас она душила меня вновь. Появление Даниэля открыла бездну, способную вновь затянуть меня в свои омуты.

      – «Corvi» – именно так называется клан, о котором ты говоришь, – приступаю к рассказу, сделав глубокий вдох, – Раньше им принадлежала половина Италии. Оставшаяся половина ужасному человеку…, – вздыхаю, опуская плечи и чувствуя тяжесть в груди. Я так давно не говорила о Марко. Порой, ночами мне все ещё снились эпизоды жизни в нашем особняке, но я никогда не вспоминала его. Даже о своем настоящем отце думать не хотелось. – Марко де Лазару – моему отцу.

      Сидящая и внимательно слушающая до этого Ленора, расширила глаза.

      – Он был жестоким и ужасным человеком. Между семьями шла вражда за землю. Долгая и кровавая. В одну из ночей, когда я ушла из дома, меня попытались украсть…

      Я рассказала Леноре все. Не дыша и пропуская жестокие моменты. Ей не нужно было знать об этом. Под конец, глаза подруги наполнились слезами. Она сидела, глядя на меня. Но не с сожалением, а с некой гордостью?

      – Андреа…, – прошептала Нора, крепко обнимая, – Боже, ты такая сильная. Ты…ты просто героиня.

      Обнимаю её в ответ, прикрывая глаза и медленно дыша. Этот разговор снова дал понять, что говорить о больном нужно. Мысли сводят с ума. Не говоря про них, ты даешь им волю съесть тебя изнутри.

      Переварив всю ситуацию, Ленора отправляется приготовить ромашкового