Никто, кроме нас.

докричаться и до самого себя. Будто мог этим поверить в смерть Даниэля.

      Габриэль не мог дать волю эмоциям как Каир, но внутри ломалось все. Рушилось от начала до конца.

      Все вокруг замерли. Осознание ударило по каждому.

      По Адриане, стоявшая на краю обрыва. Инесс, по щекам которой стекали слезы, и по Кристиане, держащейся за сердце, уже не в силах терпеть все. Женщина понимала, что теперь власть не у ее семьи. Это пугало.

      – Ну…, – самодовольно вытянул Карло, как только наступила тишина, – Думаю, теперь вам стоит свыкнуться с этой мыслю. Даниэля больше нет. – он ушел, оставляя всех в своём горе.

      В этот день был разрушен весь дом. Вся семья. Не осталось ничего.

      Руины. Вот во что все превратилось.

      Через неделю клан «Corvi» официально возглавил Карло Конселло. Он давился своей гордостью. Был горд, что завоевал так называемый престол и отомстил за смерть любимой женщины.

      Он устранил единственную причину смерти Аники.

      Если бы не тот ребёнок тогда, Аника была бы жива. Лоренцо не пошёл бы по её следам, если бы она не родила этого уродыша. Все было бы иначе.

      Но теперь назад пути нет. Карло наконец на том месте, где с самого начала должен был быть он, а не его никчёмный брат.

      Одно Карло знал точно: теперь настало его время.

      Он сделает все, чтобы стереть в порошок семью его брата.

      ГЛАВА 6

      Андреа

      «Я не понимаю, почему это называют разбитым сердцем. Такое чувство, что и все кости сломаны тоже». 

      (Д. Лето)

      Неделя проходила мучительно медленно.

      Каждый божий день я ждала.

      Ждала, когда он проснётся.

      Ждала, когда смогу сказать ему уйти.

      Ждала, когда увижу свою дочь. Смогу быть с ней по ночам и вдыхать её ангельский аромат.

      Ждала. Ждала. Ждала.

      К слову, с Тиной мы виделись каждый день, но даже этого было недостаточно. Найл приходил ежедневно, меняя перевязку и следя за общим состоянием Даниэля. За все время больше не вступала за порог комнаты. Только мельком смотрела с дивана, когда Найл открывал дверь и входил.

      Признаюсь, я всегда стояла перед комнатой Даниэля, но не заходила. Это было подобно тому, как насыпать соли на все ещё открытую рану. С каждой секундой рядом с ним, швы зашитых ран, рвутся, заставляя истекать кровью.

      Было невыносимо.

      Сегодня ровно седьмой день этого насилия. Я сидела на террасе заднего двора на деревянных ступеньках, следя, как над домом пролетали самолёты, являвшиеся частым явлением. Мы привыкли к постоянным шумам над головой или ярким ночным цветам в небе, когда воздушные судна пролетали ночью.

      Именно сейчас так и было. Я следила за красными и жёлтыми фонарями летевшего самолёта в небе, кутаясь в коричневый тёплый плед.

      Октябрь. В Дублине дул холодный ветер, пробивающий кости до дрожи.

      На часах всего десять часов ночи, но на нашей улице была такая тишина, что слышан лишь белый шум и пение сверчков. Эту идиллию разрушил только один голос.

      – Андреа?

      Вокруг