Под игом императоров. Оскар Хёкер

поговорить.

      Рамзес услужливо принёс пуфик, девушка села у ног отца.

      – Можешь идти отдыхать, – сказал рабу Серен.

      – Я должен дождаться возвращения пажей, они ещё не вернулись с праздника Сатурналий.

      Серен посмотрел ему вслед, потом сказал:

      – Пусть бы ещё долго оставался с нами Рамзес, кто, кроме него, так надёжно хранил бы нашу тайну… он так умело защищает нас от доносчиков, и просто от любопытства недругов… без него наши богослужения давно бы не были тайной. А мы сами были бы в когтях язычников.

      – Я не могу понять тех, кто не принимает учения Спасителя, – задумчиво сказала девушка, – и тем более тех, кто преследует Его последователей.

      – Ну, их понять совсем нетрудно. Учение Христа не только ниспровергает их языческие божества, но и препятствует росту славы самого римского государства. Римляне видят в учении Христа угрозу роскоши, в которой живут, ведь по их понятиям взамен оно обещает только призрачное блаженство в потустороннем мире. Римлянин не может признавать божества, которого нельзя ни увидеть, ни потрогать руками, а поскольку мы поклоняемся Невидимому Богу, то нас и обвиняют в безбожии.

      – Но это же к лицу ребёнку, а не взрослому человеку, это дети должны иметь яркую игрушку

      – Не только это. У римлян религия тесно связана с политикой, и поскольку кесарь христианства не признаёт, то и считается что оно подрывает устои государства. Вот отсюда ненависть, и, может быть, даже страх за своё будущее.

      – Но в чём можно обвинить учение Спасителя? Ведь оно учит любви, а не насилию.

      – Для ненависти возможно всё. Ведь дошли же они до того, что объявили Святую Вечерю Господню преступным злодеянием.

      – Отец!

      – Да, дочь моя. Я до сих пор не говорил об этом, чтобы не посеять в твоей душе отвращение к тем кругам, к которым относимся сами. Но ты теперь в том возрасте, когда человеку уместно знать правду. Так слушай, что я ещё должен тебе сказать. Дочь выжидательно смотрела на отца. Тот продолжил:

      – Из греческой мифологии ты знаешь легенду о двух враждовавших между собой братьях. Их имена – Атрей и Фест. Фест обманом завлёк сыновей брата, убил их и поднёс брату в виде праздничного угощения. Вот они и называют нашу Вечерю «Фестовым пиром».

      – Но кто же поверит такой мерзости?

      – Язычники, каковыми являются римляне. Их жрецы и торговцы идолами разжигают вражду в народе. Ведь они рискуют потерять свои доходы. И теперь, если разливается Тибр, если происходит землетрясение или, того хуже, извержение вулкана, в этом обвиняют христиан, которые своим «отступничеством» навлекли на землю гнев богов. Времена Нерона могут вернуться, когда христиан бросали львам, распинали и жгли на кострах.

      – Отец, ты огорчён, поэтому всё видишь в чёрном свете. – Лигия встала и обняла отца за плечи, – Адриан – это всё-таки не Нерон. Конечно, и он способен проявить себя тираном, но он не до такой степени кровожаден, чтобы…

      – Я