Штормовая мелодия. Дорит Медвед

на магию правителя. Кроме того, у каждой страны был свой герб, а у каждого правителя – свое священное оружие.

      Рафаэль показал набор из трех метательных звезд, плоских металлических пластин с семью острыми лезвиями на каждой. Каждая звезда была украшена декоративными орнаментами, которые должны были изображать порывы ветра. Он утверждал, что звезды эти прорезают как масло любой материал, даже металл.

      Я подробно записывала описания и остального священного оружия, пока рука не заболела с непривычки от письма пером.

      – Встреча начнется завтра утром в десять, а пока тебе нужно немного поспать, – наставительно сказал Элайджа. Приятно было услышать, что хотя бы время в этом мире измеряется так же, как и в Шотландии.

      Я кивнула и подавила зевок. Не было смысла задавать новые вопросы, потому что нервы мои были на пределе, а мозг буквально взрывался.

      Рафаэль лично проводил меня до моей комнаты и придержал дверь.

      – Я очень сожалею, – извинился он, прежде чем я ушла к себе. – Мне стоило бы лучше подготовить тебя к этому миру и понятнее указать на судьбоносность твоего решения.

      Я посмотрела ему в глаза – и увидела в них искреннее сожаление.

      – Да, тебе стоило бы, – ответила я – и захлопнула дверь прямо перед его носом.

      3. Короны и троны

      Стоило только моей голове коснуться подушки, как я на удивление быстро заснула – и проснулась лишь на рассвете. Бледный свет дня просачивался через панорамное окно, заставляя и без того пустую комнату выглядеть еще более уныло. Наверное, стоило бы радоваться, что мое пребывание у Рафаэля продлится недолго. Я чувствовала себя до странности неуютно в этой резиденции, со всеми ее идеальными краями и линиями, но без всяких украшений.

      Взяв свитки пергамента, с таким рвением исписанные за прошлый вечер, я отправилась заниматься. Прочитав и перечитав записанное пару десятков раз, я постаралась запомнить как можно больше, а самое важное даже повторила вслух. К этому времени я совсем уже привыкла к латыни.

      От учебы меня оторвал стук в дверь. Вошла служанка Софи, державшая в руках поднос с едой. Я с облегчением обнаружила, что еда – черный хлеб, яичница-глазунья, бекон и апельсиновый сок – была мне знакома и привычна. Я уже попробовала вчера еду Рафаэля – и, возжелай он меня отравить, давно уже была бы мертва. Схватив поднос, я набросилась на еду; служанка тем временем прошла через неприметную дверь в ванную комнату и начала на редкость старомодным способом греть воду для моего утреннего туалета.

      Когда Софи была готова, я как раз закончила завтракать. Она затолкала меня в ванную комнату; после короткой дискуссии я разделась прямо на ее глазах и уселась в горячую воду. На мне оставался один лишь серебряный амулет. Служанка засунула в сумку всю мою одежду, – юбку, топ и куртку, – а затем начала растирать меня душистым мылом и различными маслами. Я напряглась, когда она коснулась более интимных мест, и наконец попросила у нее разрешения вымыться самой. Закончив, я вылезла из ванны и, закутавшись в мягкий халат, села на