Сочувствую, что вы так чувствуете. Ребекка Уэйт

спокойного и обходительного Робби, Селию осеняет: а что, если проблема в Кэти?

      – Им доверять нельзя, – утверждает Кэти, – никому из них.

      Селия, как обычно, кивает, но теперь она смотрит на Кэти другими глазами. К шестнадцати годам Кэти, прежде такая послушная, сделалась склочной и вредной. Если в детстве она обладала кротостью и смирением, благодаря которым ее появления в комнате никто не замечал, то сейчас Кэти заявляет о своем присутствии, громко хлопая дверью. Когда родители просят ее помыть посуду или убрать вещи, Кэти заявляет, что они ее обижают.

      – Отстаньте все от меня! Вечно вы ко мне цепляетесь!

      В конце концов, махнув рукой, они перестают просить ее. А вот от Селии по-прежнему требуют, чтобы та мыла посуду, даже если она и обижается.

      Больше всех Кэти раздражает Селия.

      – Чего ты пялишься на меня? – бесится Кэти. – Хватит таращиться. Уродка.

      Селия и впрямь имеет привычку довольно пристально разглядывать окружающих. Но иначе она просто не может – Кэти стала крайне увлекательным объектом для наблюдения.

      – Вы все против меня, – напрямую говорит Кэти однажды за завтраком. – Селия всегда мне завидовала, а вы, – она поворачивается к родителям, – ее подначивали.

      – Ничего подобного, родная, – возражает мать.

      – Вы ее прихотям потакаете! – упирается Кэти.

      – Каким еще прихотям? – удивляется Селия, но на нее никто даже не смотрит.

      – Никому мы не потакаем, – говорит мать.

      – Вы всегда принимаете ее сторону, – Кэти не отступает, – и поощряете зависть.

      – Мы не принимаем ничью сторону.

      – Да не завидую я тебе! – возмущается Селия, хоть ее и не слушают.

      Ее сестра сделалась такой непредсказуемой, что весь дом трясется. Проснувшись как-то ночью, Селия видит, что Кэти сидит рядом и смотрит на нее. Селия с трудом удерживается, чтобы не заорать, но все же спрашивает:

      – Ты чего делаешь?

      – Слежу за тобой, – мрачно отвечает Кэти.

      Еще немного поразглядывав Селию, она встает и уходит к себе в комнату.

      Примерно в то же время Селия начинает обращать внимание на обстановку, в которой живет, и это вгоняет ее в грусть и вызывает беспокойство. Вести романтическую жизнь на окраине Питерборо совершенно невозможно (Селия знает, Селия пыталась). Их улицу не отличишь от всех остальных улиц вокруг, а дом у них такой же, как другие дома на их улице. Невозможность никуда уехать (разве что в Уэльс на каникулы, но это вряд ли считается) ужасно расстраивает Селию, однако ей кажется, что в определенном смысле она уже везде побывала, – наверное, все пригороды выглядят одинаково, а значит, она, можно сказать, всю страну видела. Облегчения эта мысль не приносит.

      За унылостью городских окраин ее не ждет ничего лучше. Когда дома заканчиваются, на смену им приходят низины, раскинувшиеся во всей своей бескрайности до горизонта. Гнетущее однообразие – Селия чувствует, как оно просачивается ей внутрь, притупляет чувства, обтачивает ее. Она пытается представить,