Третьим будешь. Разговоры в Конюшне. Юрий Рост

складываются в науку, то он сам большему бы научился. И поэтому он даже в книге воспоминаний пишет, что это большое упущение в его собственном образовании.

      ЮР Но ведь он мог начать читать лекции после того, как, скажем, он «легализовался»?

      ЕБ Ну, легализовался он после объекта только в 87‐м году17. Начиная с 68‐го года его отстранили от секретных работ и вряд ли допустили бы до свободного общения со студентами. Ну что ты, с неба свалился? Не знаешь, в каком мире жил? Так что преподавать он не мог. А когда уже он мог бы прийти в студенческую аудиторию как лектор, некогда было даже газеты читать. С 87‐го года жизнь была безумно загружена.

      А в Горьком лекции читать кому? Милиционерам, которые нас круглые сутки сопровождали, – вряд ли это их интересовало.

      ЮР Он работал в Горьком?

      ЕБ Работать работал. И говорил, что ему очень хорошо: вот моя жена идет в театр или кино одна, а мне не надо думать, что к ней кто-нибудь пристанет, потому что все ГБ работает на меня.

      ЮР Елена Георгиевна, а как вам ГБ, скажем, помогало обслуживать машину, квартиру?

      ЕБ Никак. Формально нашим охранникам в нашу квартиру не разрешалось входить, это они неформально влезали, когда нас нет, воровали рукописи, бумаги. А машина… ну, если проколоть пару колес сразу.

      ЮР Насчет колес. Помню, вы рассказывали, что даже когда колеса, ими же проколотые, надо было менять и машина стояла рядом с гэбэшниками, они не помогали.

      ЕБ Андрюша сам справлялся с тем, чтобы поменять колесо. А я не могла, я не могу поднять колесо, вот мне не хватает сил вставить его на шпильки, и я должна кого-нибудь попросить.

      Был такой случай, что у меня прокол, я остановилась, стала голосовать, чтобы какой-нибудь грузовичок за пятерку мне это сделал. Тогда пятерка была хорошие деньги. А рядом со мной машина, которая за мной следит, и они мне не разрешают. Я говорю: ну хорошо, тогда я буду здесь ночевать, а вы тоже рядом со мной и машиной. Мне хорошо, у меня одеяло с собой было.

      Они пошли, позвонили по своему машинному телефону. Потом сказали, что я могу остановить кого-нибудь, вот я остановила грузовик, и водитель сразу согласился мне поменять колесо. И когда он уже заканчивал это дело, поглядел на мужика, который стоял рядом, молодой, здоровый, а потом мне говорит: «Он что у тебя, больной, что ли?» Я говорю: «Он не мой, он комитетский». И он так сразу насторожился и, видимо, понял ситуацию.

      ЮР Как относился к технике Андрей Дмитриевич? Он понимал, как нужно делать?

      ЕБ Он относился к технике и с уважением, и с опаской, но вот говорят, когда он занимался своими изделиями, то у него хватало инженерной изобретательности. А в домашней технике он абсолютно ничего не понимал. И в машине тоже. Там, радиоприемник починить, еще что-то такое – это все моя работа была.

      ЮР То, что он в машине мало понимал, это я сообразил. Как-то мы возвращались (вас не было) из Дома ученых, я сел за руль его машины и понял, что сцепление буксует, а он считал, что это нормально. На такой машине нельзя ездить. И, я помню, когда мы были в Армении, он подошел к вертолету и с некоторой опаской

17

В 1968 году закончилась работа А. Д. Сахарова на секретном объекте в Арзамасе‐16. В 1987‐м, в связи с перестройкой, он был освобожден после почти семилетней ссылки в город Горький, куда его вместе с Е. Г. Боннэр отправили в 1980 году за правозащитную деятельность (сам Сахаров связывал ссылку со своими протестами против ввода советских войск в Афганистан), предварительно лишив ученого всех государственных наград, а также звания трижды Героя Социалистического Труда.