Жертва для забвения. Колибри Штормовой

ей. Она чувствовала себя невидимой, незначимой, словно ее затмевали ее красота и харизма.

      –Это неправда, – сказала Лия, смягчая тон. -Я никогда не хотела тебя затмить. Я просто хочу быть собой.

      –Но ты не понимаешь, – продолжала Амелия, вытирая слезы. -Чтобы добиться внимания, я должна быть идеальной! Но даже когда я стараюсь изо всех сил, я все равно остаюсь в тени. Все смотрят только на тебя, Лия. А меня не замечают.

      Лия слезла с Ночного Ветра и подошла к Амелии.

      –Это не моя вина, – сказала она, обнимая ее. – Ты тоже можешь быть в центре внимания. Но для этого ты должна перестать сравнивать себя с другими. Ты должна найти то, что делает тебя уникальной. И тогда все увидят, какая ты на самом деле.

      Амелия отстранилась от Лии с такой силой, что та едва удержалась на ногах. Слезы на ее щеках мгновенно высохли, сменившись выражением холодной, презрительной неприязни.

      – Уникальной? – фыркнула Амелия, выпрямляясь во весь рост. Ее изящная фигура, подчеркнутая черным платьем, казалась хрупкой, но в ее взгляде читалась твердая, почти злобная решимость. – Ты думаешь, я не знаю, что ты чувствуешь себя лучше меня? Тебе легко говорить – "будь собой", когда все и так восхищаются тобой, твоей естественной грацией, твоей… свободой. А я должна быть идеальной, соответствовать ожиданиям, доказывать свою ценность. И все равно – я всегда на втором плане.

      Лия молчала. Она знала, что любые слова сейчас будут восприняты как упрек. Между ними стояла стена из зависти и непонимания, которую не разрушить простым разговором.

      – Я устала, – прошептала Лия, опуская плечи. – Я вернусь в конюшню.

      Она повернулась и направилась к Ночному Ветру, она доехала до конюшни и уже хотела отвести лошадь в загон но не успела она коснуться его гривы, как раздался приглушенный крик. Крик тети Элины. Крик, полный ужаса и горя.

      Лия резко обернулась. Звук доносился из дальней части сада, от восточной стены поместья, где раскинулся запущенный участок, граничащий с мрачной, непроходимой трясиной – Топью. Местом, которое в семье Вейландов упоминалось только шепотом, словно боялись призвать нечто зловещее.

      Сердце Лии бешено заколотилось. Она бросилась на крик, Дамир, заметив её тревогу, последовал за ней.

      Они увидели тетю Элину, склонившуюся над телом дяди Марка. Женщина рыдала, ее плечи сотрясались от беззвучных рыданий. Дядя Марк лежал на земле, его лицо исказила гримаса ужаса, глаза были широко раскрыты и смотрели в пустоту.

      – Что случилось? – спросила Лия, подбегая к ним, но голос ее дрожал.

      Тетя Элина не могла говорить, только хрипло всхлипывала, пытаясь что-то сказать. Дамир пытался успокоить ее, но женщина отталкивала его, словно и в нем видела причину своего горя.

      Наконец, сквозь слезы тети Элины прорвалось несколько слов, обрывочных и полных отчаяния.

      – …Болото… Марк… Топь… забрала…

      Лия почувствовала, как ледяная волна пробегает по ее спине. Слово "Топь" прозвучало как проклятие, как приговор. Она знала о страшных историях, связанных