Жертва для забвения. Колибри Штормовой

в его остром лезвии.

      –Мы отдаем эту дань предкам, – произнес он, – Во имя процветания семьи Вейланд!

      И в этот момент все взгляды устремились на него. Лия почувствовала, как в ее жилах стынет кровь. Она знала, что сейчас начнется что-то ужасное.

      После слов Виктора Вейланда в столовой повисла тягостная тишина. Лица всех присутствующих выражали мрачную сосредоточенность. Ужин продолжался в молчании, прерываемом лишь тихим звоном столовых приборов.

      Каждое блюдо, подаваемое на стол, было выполнено в темных тонах. Черный хлеб, темный бульон, мясо, политое густым коричневым соусом – все это создавало атмосферу похоронного обряда.

      Лия с трудом могла проглотить хоть кусок. Ее терзали сомнения и предчувствия. Она чувствовала, что в этом ужине скрывается какой-то зловещий смысл.

      Она украдкой наблюдала за членами своей семьи. Ее отец выглядел суровым и непоколебимым. Ее мать казалась печальной и отстраненной. Дядя Марк поглядывал на нее с хитрой улыбкой, словно зная что-то, чего не знает она. Дамир, как всегда, был невозмутим и загадочен.

      Амелия сидела, скрестив руки на груди, и смотрела на Лию с презрением. Она словно ждала, когда та совершит ошибку.

      Близнецы старались не привлекать к себе внимания, но их глаза то и дело бегали по сторонам, выражая любопытство и страх. София и Максим крепко держались за руки, ища утешение друг в друге.

      В конце концов, бабушка Агнесса нарушила молчание. Она подняла свои усталые глаза на Лию и произнесла слабым голосом:

      –Лия, внученька, сыграй нам что-нибудь на фортепиано. Я так давно не слышала живой музыки.

      Лия удивилась. Бабушка редко обращалась к ней с подобными просьбами. Она всегда была холодной и отстраненной.

      –Я с удовольствием, бабушка, – ответила Лия, стараясь скрыть свое замешательство.

      Амелия презрительно фыркнула и отвернулась. Она всегда считала, что Лия выставляет напоказ свои таланты и пытается привлечь к себе внимание.

      Лия кивнула и подошла к фортепиано, стоявшему в углу столовой. Это был старинный инструмент с черным лакированным корпусом и клавишами из слоновой кости. Он казался молчаливым свидетелем многих семейных трагедий.

      Лия села за фортепиано, и ее пальцы задрожали. Она давно не играла на нем. Ей казалось, что она разучилась.

      Она глубоко вдохнула и закрыла глаза. В ее голове возник образ Топи – черного, бездонного, зловещего. Она представила себе темные воды, покрытые туманом, корявые деревья, уходящие корнями в ил, и призрачные фигуры, бродящие по болоту.

      И вдруг ее пальцы сами собой заскользили по клавишам. Она начала играть медленную, печальную мелодию, полную тоски и отчаяния. Звуки фортепиано наполнили столовую, создавая атмосферу скорби и безысходности.

      Мелодия становилась все более сложной и драматичной. Лия играла, словно находясь в трансе. Она выражала в музыке все свои чувства – страх, гнев, печаль, надежду.

      Ее пальцы летали по клавишам, создавая бурю