Непокорная для палача. Виктория Королёва

и отчества влетели в одно ухо и тут же вылетели в другое. Я не собиралась их запоминать, ведь не планировала оставаться в этом доме.

      До девятнадцати лет он меня, видишь ли, мариновать собрался, а потом ломать.

      Хрен тебе.

      Даже горечь утраты отступила. Пофиг было и на теорию, и на историю, и на право. Одного хотелось: сбежать! Так чтобы пятки сверкали и волосы назад.

      Еле высидела до ужина. Слава богу, Романов куда-то свалил, и в огромной столовой я ковырялась вилкой в картошке и котлете в гордом одиночестве, если не считать Квазиморды, отстукивавшей указкой нервную дробь по тощей ляжке.

      Тебя здесь все ненавидят…

      Даже не сомневаюсь, вот ни грамма.

      После ужина Квазиморда и Дима, мой новый поклонник, проводили меня в спальню-камеру и заперли дверь.

      Я дождалась, когда в коридоре стихнут шаги, и принялась за осмотр спальни. Слезы давила в зародыше, оплакивать отца буду, когда выберусь.

      Сначала проверила, есть ли в комнате камеры. Не было. Романов хотя бы не извращенец. Открыла окно, осмотрела внимательнее решетку. Не выломать. Ладно, посмотрим, что с охраной и собаками, которыми пугала Квазиморда. Взяла стул и села у окна, наблюдала за парком весь вечер, не увидела ни одной собаки. А вот вооруженная калашами охрана, патрулирующая территорию, была проблемой. Под моими окнами они проходили раз в полчаса. Должно хватить времени, чтобы выбраться. Вопрос: как? О том, что буду делать после побега, старалась не думать. Сначала надо выбраться, потом, возможно, вернуться на пепелище и посмотреть, что осталось от дома. Может быть, найду что-нибудь ценное, что уцелело в огне.

      За окном стемнело.

      Я пошла в ванную поискать что-нибудь, чем можно вскрыть решетку. И замерла. Если бы не переживала из-за отца, не боялась Романова и Квазиморду, давно заметила бы, что под самым потолком в ванной находилось прямоугольное окошко, узкое и маленькое. В такое только кошке пролезть или тощей девчонке, и то не факт, что получится. Однако, стоило надежде вспыхнуть, меня было уже не удержать, я очень тихо, прислушиваясь к каждому шороху и замирая как мышь, передвинула письменный стол из спальни в ванную. Забралась на него. Открыла окно и с наслаждением вдохнула запах майской ночи. Решетки не было.

      Тяжелее всего оказалось дождаться, когда патруль снова пройдет под моим окном. Потом я действовала на чистых инстинктах запертого в клетке зверька, стремящегося на волю. Выбираться пришлось, сняв с себя одежду, платье я выкинула в окошко и в одном нижнем белье протиснулась в лаз. Содрала до крови кожу на животе и бедрах, оцарапала спину. Больно ударилась плечом, упав на землю. Но я была на полпути к свободе. Встала, натянула на себя платье. Посмотрела на окошко. Слишком высоко: если не получится выбраться за территорию, вернуться в комнату уже не смогу.

      В парк я не побежала – полетела. Выбралась! Я выбралась! Теперь надо найти забор, перелезть – и вперед на волю. Надо еще обойти патрули, мое белое платье сияло в ночи как луна. Пришлось остановиться и натереть ткань землей.

      Парк не