Пандемия паранойи. Андрей Михайлович Глущук

перерастает в скандал. В нашем положении хуже скандала только публичное повешение. – Пойдёмте, осмотрим дом.

      Дом встречает нас тишиной, прохладой и сквозняком из комнаты сына. Никаких попыток проникновения. Рольставни закрыты. Стёкла окон целы.

      – Мне начинает казаться, что ни мы, ни дом им не нужны.

      – И это странно, – соглашается Сергей, – зачем им двор без дома? Банда любителей пикников?

      – Может быть, нас пуганули, чтобы мы сидели здесь и носа не высовывали?

      – Возможно…

      – Ты что-то в вагончике нашёл?

      – Не знаю, – Серёга задумчиво чешет подбородок,– показалось, будто там дышат.

      – Кто-то из акрамовских спал?

      – Ага и навесной замок на двери. – Друг смотрит на меня, как на больного.

      – Заложники?

      – Как вариант. Мне это тоже первое, что в голову пришло .

      Пока мы с Серёгой обследуем комнаты, выстраивается очередь в туалет. Дверь закрыта. Маша у двери. Сашка замыкающий. Хотел я сделать два санузла, но пожалел денег. Ну, как пожалел: если денег нет, тратишь только на то, что необходимо.

      – Я в бункер! – Сашка ловко ныряет в лаз и исчезает под домом.

      – Ты куда? – Маша заглядывает в лаз.

      – Спокойно, ма. Я в туалет. А то не дотерплю.

      На самом деле, я не такой рациональный, каким пытаюсь казаться. Санузла два. Но одним из них сегодня воспользуются в первый раз. Я как Советский Союз: на европейский комфорт средств не хватает, зато на случай войны всё припасено.

      Минут через десять утро пошло по стандартному сценарию. На плите шкварчала яичница с остатками вчерашнего шашлыка, турка источала аромат арабики, тостер выплёвывал хрустящие, подрумяненные хлебцы. Всё выглядело так, будто не было бессонной и тревожной ночи, нападения банды Акрама, ничего такого, чтобы могло испортить жизнь на природе. Не хватало только солнца. Того, которое безоблачным днём заливало дом с рассвета до заката. Мы отключили бога Ра рольставнями, выбрав между светом и безопасностью собственный покой. Что, вообще, вполне вписывается в систему обывательских ценностей. Впрочем, искусственное освещение не спасло меня и Серёгу от женского внимания.

      – Мужики, вы бы переоделись. А то, будто всю ночь в поле пахали. И не на тракторе, а на себе. – Маша неодобрительно смотрит на нашу извозюканную одежду.

      – Точно: из свинарника на диван!! – Поддакивает Лена.

      – Пойдём, – киваю другу, – они за грязь сначала живьём поджарят, потом съедят. Но на этом не остановятся: ещё и пылесосить заставят.

      – Я – гость! Меня не заставят! – Вяло возражает Сергей, но встаёт. Пока Серёга моется, я собираю чистые вещи.

      В столовую возвращаемся, как говорит молодёжь: «на спорте». Серёга в моём новом Адидасе, я в старой Пуме. Просто братья Дайслеры. Лена накрывает на стол. Маши нет.

      – А где моя дражайшая половина?

      – За Сашкой пошла. Что-то он там застрял и не отзывается. – Лена разливает по чашкам кофе. – Мойте