Свет погасшей звезды. Ai Noctra

мы буквально застряли почти два дня, я понял, что теперь нельзя позволить себе терять время. Мы потеряли драгоценные часы, и я принял решение, что нам нужно двигаться дальше, несмотря на усталость. В глубине души я понимал, что, возможно, это не самое разумное решение – продолжать в таком темпе. Но мы не могли себе позволить задерживаться. Мы рисковали потерять слишком много времени, и я знал, что этот поход был важен, гораздо важнее, чем обычная усталость от дороги. Но, конечно, я не мог не заметить, как его слова были полны раздражения. Энцо был прав: мы давно не останавливали лошадей, не ели нормальной пищи. Я сам чувствовал, как силы уходят, и хотя я старался скрыть свою усталость, в его словах было что-то, что напомнило мне, что мы не можем продолжать в таком темпе бесконечно.

      – Давай доедем до деревни, – сказал я, вспоминая карту и внимательно прикидывая, сколько нам ещё осталось. – Согласно карте, через пару километров будет деревня. Мы должны к глубокому вечеру доехать.

      Я старался успокоить друга, хотя и сам чувствовал, что силы уже на исходе. Энцо смотрел на меня сострадательским выражением лица, словно не верил, что сможем продолжать в таком темпе. Он явно был на грани, и его взгляд говорил больше, чем слова. Но я знал, что мы не можем себе позволить останавливаться сейчас. Время было на вес золота, и если мы хотели наверстать утраченные часы, нужно было продолжать, несмотря на усталость.

      – Вы сжалились над своим верным слугой! – иронично сказал парень, поднимая руки вверх в знак похвалы Богам, как будто он был благодарен за то, что ему хоть немного дали передышку. Его слова звучали с явной долей сарказма, но я знал, что это его способ справляться с усталостью и напряжением. Он всегда был таким – не любил открыто показывать свою слабость, даже если внутри всё болело.

      Я усмехнулся, пытаясь ответить лёгкой шуткой, чтобы хоть как-то разрядить обстановку, хотя сам чувствовал, как тяжело нам обоим. Это было немного забавно, видеть, как он может так легко превращать даже тяжёлую ситуацию в шутку, пусть и ироничную. Но под его маской отчаяния и сарказма я всё равно чувствовал, что он держится, стараясь поддержать хоть какую-то лёгкость в этот момент.

      – Да брось, так не наигрывай. Всё не так плохо – сказал я с лёгкой усмешкой, стараясь отшутиться от его жалоб.

      – Даже в академии нас так не наказывали, не держали без отдыха, – вырвалось у него с жалобным тоном, а в его глазах уже мелькала лёгкая ирония. – Ты ужасный человек. Не повезёт тем, кто будет под твоим командованием…

      – Ты же со мной, – ответил я, слегка подтрунивая, но знал, что за его словами скрывается не только недовольство, но и привязанность. Энцо всегда шутил так, чтобы скрыть свои эмоции, и его сарказм был его способом поддержать меня в любых ситуациях.

      – Я передам твоим людям, какой ты военно-начальник, – с улыбкой добавил он, но я чувствовал, что его шутки не были просто словами. За ними стояла искренняя забота и дружеская привязанность.

      Правда была в том, что я не думал, что хочу