Ночной цирк. Эрин Моргенштерн

говорит мадам Падва. – Но кто такой, ради всего святого, этот Просперо?

      – Всего-навсего величайший иллюзионист современности, – поясняет Чандреш. – В свое время я старался не упускать возможности устроить его выступление. Он был настоящим гением, мог очаровать любую публику. Ему не было равных.

      – Он был бы рад услышать ваши слова, сэр, – говорит Селия, метнув короткий взгляд в сторону неосвещенной кулисы.

      – О, я говорил ему об этом неоднократно, хотя мы не виделись уже очень давно. Как-то раз мы с ним здорово напились в пабе, и он начал объяснять, что необходимо раздвигать привычные рамки театрального искусства, изобретать что-то новое, поистине сверхъестественное. Ему бы наверняка понравилось то, что мы задумали. Чертовски обидно, что его больше нет, – тяжело вздохнув, он сокрушенно качает головой. – Впрочем, давайте продолжим, – говорит он, откидываясь в кресле и с интересом глядя на Селию.

      Марко, вновь вооруженный пером, заглядывает в анкету.

      – В-вы можете выступать не только на сцене?

      – Да, – отвечает Селия.

      – Ваши фокусы можно наблюдать под разными углами?

      Селия позволяет себе улыбнуться.

      – Вам нужен фокусник, который может выступать, окруженный толпой зрителей? – обращается она к Чандрешу.

      Он кивает.

      – Понятно, – говорит Селия.

      Стремительным, едва заметным движением она подхватывает с пола жакет и бросает его в зал. Жакет, вместо того чтобы упасть на кресла, взмывает вверх, расправляясь в воздухе. В секунду складки шелка превращаются в блестящие черные перья, рукава становятся крыльями, и вот уже над залом парит черный ворон. Он пролетает над рядами бархатных кресел и начинает описывать хаотические круги над балконом.

      – Впечатляет, – улыбается мадам Падва.

      – Если только он не был спрятан в ее необъятных рукавах, – бормочет Чандреш.

      Селия проходит по сцене и останавливается напротив Марко.

      – Могу я позаимствовать у вас это ненадолго? – просит она, указывая на его блокнот.

      Поколебавшись, он протягивает его ей.

      – Благодарю, – говорит она, возвращаясь на середину сцены.

      Едва скользнув взглядом по своей анкете, наполовину заполненной аккуратным почерком, она подбрасывает блокнот в воздух, где он, мелькнув трепещущими страницами, превращается в белого голубя. Голубь расправляет крылья и парит над залом. При виде его сидящий на балконе ворон хрипло каркает.

      – Ха! – в восклицании Чандреша сквозит и восхищение внезапным появлением голубя, и насмешка над растерянностью Марко.

      Селия протягивает руку, и голубь опускается прямо на ее раскрытую ладонь. Погладив крылья, она вновь отпускает его в воздух. Он поднимается всего на пару метров над ее головой, и вот уже крылья снова стали страницами блокнота, стремительно падающего вниз. Селия подхватывает его одной рукой и возвращает заметно побледневшему Марко.

      – Спасибо, – вновь благодарит она его с улыбкой.

      Марко задумчиво кивает в ответ и, стараясь не встречаться с ней глазами, возвращается