Министр пропаганды. Валерия Свидерская

в ней.

      Теперь выпиваю воду медленно, чтобы перебить тошноту. Прикрываю глаза, надеясь дать им отдых, но не выходит. Только хуже. Пятна, круги. Черные, красные. Веки опухли. Больно.

      – Мы с Вами не будем ходить вокруг да около, а максимально проясним ситуацию прямо сейчас. Во избежание опасных иллюзий.

      Слова не подбирает, говорит бегло. Даже красиво.

      –…не… в… – пытаюсь выдавить я из себя; горло – наждак.

      – Простите?..

      – Не… в… форме.

      – Сейчас это лишнее. Мне говорили, что Вы внимательны к деталям и обладаете внушительными аналитическими способностями. Так что информации мы Вам дадим самый минимум. Остальное Вам ни к чему. Пока.

      – Кк… к… кто?

      – Кто говорил?.. А, Вы сейчас с ней познакомитесь.

      Открылась дверь и кто-то вошел. Этот кто-то неуверенно подошел к столу. Этот кто-то неприятно подволакивал правую ногу. Нельзя было сказать, что этот кто-то выглядел…

      …мурашки побежали по коже, холодно, холодно.

      Это был не кто-то.

      Это была я.

      Я не успела отвернуться в сторону, меня стошнило прямо на стол. Мучительные спазмы сотрясали желудок, терзали гортань, но вода кончилась, желчи не было, а когда я последний раз ела – давно. На меня бесстрастно смотрела я.

      Я знаю это лицо

      (синяк?.. царапины?.. били?)

      Это моя фигура

      (похудела?.. плохо кормили?)

      Будто в объективе камеры неожиданно навели резкость. У меня болят глаза, я очень плохо вижу, но себя я не вижу – узнаю. Это я. Какого черта здесь происходит? Что за дурной сон?

      – Кто ты? – прохрипела я.

      – Ты. Тебе известна гипотеза Мультивселенной. Я – это ты из параллельной линии реальности.

      – И мы обе…

      –…там, где Вторая Мировая Война еще не кончилась. И ты понимаешь, что нужно от нас обеих.

      – И ты… на их стороне?

      Все это казалось немыслимым, но было более чем реально. На самом деле, мне было легче поверить в это, чем в недавний развод.

      – Я просто хочу жить. Думаю, ты тоже хочешь. Это не наш с тобой мир. Не мой. Не твой. Третий. Если здесь что-то изменить, оно никак не повлияет на мир, из которого пришла я… или ты. Мы с тобой обе родились в мирах, где Германия проиграла войну. Может быть, ни я, ни ты не могли родиться в таком мире, где она бы победила. От тебя просто…

      – Хватит. Я сам. Нас интересует роман.

      Как будто мои самые сокровенные мысли просветили рентгеном. Роман, да… если бы только…

      – У вас ведь нет текста? У нее… нет?

      – Думаю, этот роман могли написать только Вы.

      Сколько здесь… вариантов меня?

      Могла бы… только я… Ну, конечно.

      – Почему я должна?..

      – Не «почему», – любезно улыбнулся мужчина с шейным платком, – «зачем». Затем, что Вы хотите жить. Ведь хотите же?

      Безупречный русский язык. Он чувствует нюансы. Добросовестная сволочь.

      – Может, и не хочу. Я об этом пока не думала.

      Как вообще можно сейчас хоть о чем-то нормально думать?.. Немыслимо. Немыслимо.