Золотой век Атлантиды. Ирина Федоровна Панина

порфира. По поверхности вазы, изящно извиваясь, словно живые, взбирались нефритовые змеи. Из их раскрытых ртов вырывались тонкие искрящиеся струйки воды.

      – Гиллус сконструировал бассейн и фонтан, а также собственноручно изваял змеек, – сообщил Отус кеметскому гостю.

      Пройдя по мозаичной дорожке, с обеих сторон которой росли кусты благоухающих роз, архитекторы и жрец оказались перед огромным беломраморным, сияющим позолотой особняком. Это великолепное трехэтажное здание с изящными колоннами и красивыми террасами производило впечатление сказочного дворца.

      Построенный со строгим учетом канона, опирающегося на систему «Божественных пропорций», особняк был гармоничен и соразмерен в каждой архитектурной детали.

      – Отец Гиллуса и Лилит – выдающийся зодчий Атлантиды – построил этот дом в молодости незадолго до того, как привести в него молодую жену. Они счастливо прожили здесь много лет и вырастили прекрасных детей, – окинув взглядом здание, задумчиво произнес Отус. – Прошло уже четыре года, как Гиллус по приглашению Божественного Антея уехал в Кемет. Примерно год назад отец Гиллуса получил задание от Царя Тхеветата произвести реконструкцию крупного океанского порта на Западном континенте. После чего они с женой покинули Посейдонис, переселившись за океан. Лилит осталась одна, так как должна была закончить обучение в храме искусств. Мои родители и родители Гиллуса и Лилит были очень дружны между собой. Наша семья заботится об оставшейся в одиночестве Лилит, а я люблю ее, как старший брат.

      – Лилит чудесная, необыкновенная девушка. Ты сам это поймешь, Атотис, как только ее увидишь, – добавил Герион, протягивая руку к сплетенному из серебристых нитей шнуру, висевшему у двери.

      Кто-то тронул струны лиры, и вслед за этим из широко раскрытых окон дворца полилось столь дивное по красоте и звучанию женского голоса пение, что кеметец невольно замер. Никогда еще мелодичный язык атлантов не казался ему столь прекрасным.

      – Это поет Лилит!!! – с чувством проговорил Отус.

      – Подожди, Герион! – торопливо заговорил Атотис, останавливая руку архитектора, собравшегося позвонить в дом.

      Зодчие охотно согласились со жрецом и, стоя перед дверью, наслаждались изумительным голосом певицы. Прижав к груди руки, Атотис с волнением слушал вдохновенное пение и вдруг ощутил неожиданный прилив нежности к неведомой исполнительнице.

      После того как смолкли последние звуки лиры, Герион с сожалением вздохнул и несколько раз дернул шелковистый шнур. В глубине дома раздался мелодичный перезвон колокольчиков.

      Дверь открыла молоденькая служанка с быстрыми, широко расставленными глазами и копной ярко-рыжих вьющихся волос, еле сдерживаемых на затылке голубой лентой. Шею девушки украшали бусы из кроваво-красных кораллов. С любопытством взглянув на чужеземного жреца, служанка почтительно поклонилась гостям и доложила:

      – Госпожи