Суд над цезарями. Вторая часть: Германик, Тит и его династия. Шарль Бёле

и вынужденный умереть от голода; далее Друз, второй из ее внуков, которого подвергают жестокому обращению рядом с ней, чьи крики она слышит в подвалах Палатина, чье убийство она не может предотвратить; наконец, Калигула, третий, которого ей удается спасти, но чтобы затем, еще в юности, застать его совершающим инцест с сестрой, и чтобы потом, когда он взойдет на трон, испытать от него такие горечи и угрозы, что она предпочтет покончить с собой. Таков был удел честной женщины в империи: жертва собственных добродетелей, презираемая преступными амбициями, которых она не могла понять, отвергнутая эгоизмом, угрожаемая насилием, она, казалось, продлила свою жизнь до семидесяти пяти лет лишь для того, чтобы ни одна боль не была ей пощажена, даже самоубийство.

      II. – Германик

      Рожденный от почитаемого отца и такой матери, Германик вырос среди чистых воспоминаний и добрых примеров. Его поддерживала прежде всего любовь римлян, чьи нежные взгляды лелеяли единственного отпрыска их надежд, любимца с колыбели. Их привязанность была настолько искренней, что, в исключительном для римской истории случае, они никогда не называли его по имени или по прозвищу. Его обозначали только прозвищем Германик, которое напоминало о его отце. Это мало удивляет современных людей, привыкших называть большинство римских персонажей только по прозвищу. В Риме это противоречило обычаям. Гражданина называли по имени и прозвищу; именно так он упоминался в официальных документах, на монетах, в надписях; прозвище стояло последним, а иногда и вовсе опускалось. Калигула, едва взойдя на трон, сурово наказал центуриона, который назвал его по прозвищу. Историки и документы того времени всегда именуют его Гаем Цезарем. Германик, напротив, с удовольствием позволял называть себя прозвищем, которое создавало образ, напоминало о триумфах Друза и было освящено народной любовью. История потеряла его настоящие имена: археология тщетно ищет их в бесчисленных документах, извлеченных из почвы Италии; возможно, они навсегда останутся неизвестными. Ничто лучше не доказывает эту нежную любовь, эту почти отеческую близость всего народа к наследнику либерального Друза.

      Германик родился в 45 году до Рождества Христова. Усыновленный Тиберием одновременно с тем, как Тиберий был усыновлен Августом, он учился военному искусству у своего дяди на берегах Рейна. Назначенный консулом в двадцать семь лет, он вернулся в Рим, чтобы вступить в должность. Он исполнял свои обязанности с такой умеренностью, проявлял такое уважение к справедливости, что любовь народа к нему только усилилась. Он защищал интересы обвиняемых, принимал их с беспристрастностью, полной благосклонности к тем, кого считал невиновными, и снисходительности к тем, кого считал виновными. Заботился ли он о своей популярности? Или он был увлечен ею, подобно пловцу, плывущему по течению, и трудно сказать, опережает ли он поток или несется им? Игры, которые