Сталин. Том 2. В предчувствии Гитлера. 1929–1941. Книги 1 и 2. Стивен Коткин

с точки зрения справедливости, но и ввиду особого положения Украины, общей границы с Польшей и т. п.» [660] На следующий день он снова попытался обосновать изменение своей позиции, заявив, что во время совещания украинских партийных секретарей не хотел «сорвать хлебозаготовки». Как Каганович и Молотов восприняли эту смену курса, не известно. Сталин делал ставку на урожай, виды на который, как он писал, «выяснятся (уже выяснились!) как безусловно хорошие по СССР». Однако поступавшие прогнозы по урожаю были завышенными, а Сталин оставался глух ко всему, что он не желал слышать [661].

      Посевная площадь заметно сократилась. Не хватало ни тягловой силы, ни семенного зерна, ни фуража. Весенний посевной сезон выдался коротким, а пшеница, посеянная в конце мая и позже, всегда дает более низкие урожаи и более чувствительна к августовским дождям, а они на этот раз начались уже в первых числах месяца и оказались особенно сильными. Значительная часть посевов пшеницы пострадала от ржавчины, что стало неприятным сюрпризом для должностных лиц, не сумевших распознать эту болезнь [662]. Деморализованные крестьяне, силком загнанные в колхозы, вели молотьбу и удобряли поля спустя рукава и проявляли безразличие к обобществленному скоту [663]. Ворошилов, получивший отпуск, 26 июля писал Сталину о том, что по пути на юг он видел «тяжелую картину безобразной засоренности хлебов [сорняками]» на Северном Кавказе.

      Судя по всему, нарком обороны не выдерживал возложенного на него бремени, сетуя, что «при виде наших военных кадров любой станет мизантропом», и добавляя: «Я не могу пожаловаться… что они мало и нерадиво работают. Наоборот, все работают до поту и одурения, а толку пока мало» [664]. Но Сталин не ослаблял нажима. «Шесть бомбовозов для Даль[него]вост[ок]а – пустяк, – отвечал он (30.07). – Надо послать туда не менее 50–60 ТБ-3. И это сделать надо поскорее. Без этого оборона Дальвоста – пустая фраза» [665].

      Согласно докладу ОГПУ для «Центрального Комитета» (от 01.08.1932) потребность в винтовках была обеспечена всего на 85 %, в станковых пулеметах – на 68 %, в ручных гранатах – на 55 %, в револьверах – на 36 %, в модернизированных гаубицах – на 26 %, в 107-мм снарядах – на 16 % и в 76-мм снарядах – на 7 %. Лишь треть запланированных 150 дивизий можно было оснастить полностью [666]. Тем не менее в тот же день Политбюро утвердило предложение Куйбышева сократить капитальные вложения на целых 10 % – и еще сильнее в тяжелой промышленности. Орджоникидзе взорвался. Каганович пытался его успокоить («Финансовое положение требует этого»), в то же время ясно дав понять, что Сталин согласен с этим решением («Мы писали нашему главному другу, и он счел абсолютно правильным и своевременным сократить [инвестиции]») [667]. В середине августа еще один китайский командир, оказывавший сопротивление японцам, перешел на советскую территорию, но японская армия шла за ним по пятам. Военный министр в Токио якобы едва удержался от нападения на СССР [668].

      Летний кошмар

      В Сочи

660

Политбюро постановило «принять предложение т. Сталина о сокращении плана хлебозаготовок на Украине на 40 млн пудов в виде исключения для особо пострадавших районов Украины» (с уровня в 360 млн пудов). Кроме того, Политбюро решило вызвать Косиора в Москву и поручить ему вместе с Куйбышевым и Кагановичем определить, для каких регионов Украины должен быть снижен план по хлебозаготовкам. Антипова и др. Голод в СССР. С. 183 (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 162. Д. 13. Л. 75, 76: подписано Кагановичем в отсутствие Сталина); Хлевнюк и др. Сталин и Каганович. С. 241–242 (РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 78. Л. 79–81: 24.07.1932). Сталин ответил отказом на поступившую 10 сентября 1932 г. от Ивана Кабакова, уральского партийного секретаря, просьбу о снижении задания по хлебозаготовкам. Но уже 22 сентября он приказал выделить для Урала 39 тыс. тонн зерна вместо прежних 37 тыс. Антипова и др. Голод в СССР. С. 184 (АП РФ. Ф. 3. Оп. 40. Д. 81. Л. 148), 185 (Л. 149), 186 (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 162. Д. 13. Л. 131, 133, 134).

661

Хлевнюк и др. Сталин и Каганович. С. 244–245 (РГАСПИ. Ф. 81. Оп. 3. Д. 99. Л. 115–119); Davies and Wheatcroft, Years of Hunger, 182–3 (Ф. 17. Оп. 162. Д. 13. Л. 76: 17.08.1932; Л. 85: 01.09.1932).

662

Как отмечал один советский агроном, крестьяне не умели отличать ржавчину от других болезней. Но, как показал Таугер, местные должностные лица тоже не разбирались в болезнях растений, и в момент жатвы, обнаружив, что посевы сгнили, несправедливо возлагали вину на социальные причины. Tauger, “Natural Disaster,” 15 (ссылка на: На защиту урожая. 1933. № 10. С. 14–16: С. Е. Грушевой; РГАЭ. Ф. 7486. Оп. 37. Д. 237. Л. 388), 40–5.

663

Одной из важных причин голода стала полная деградация в отношениях между партией и деревней. Penner, “Stalin and the Ital’ianka”. Если в 1928 г. одна лошадиная сила приходилась на 3,63 га посевов хлеба, то в 1932 г. – уже на 6,02 га. Барсов. Баланс стоимостных обменов. С. 85.

664

Квашонкин. Советское руководство. С. 176–180 (РГАСПИ. Ф. 74. Оп. 2. Д. 37. Л. 49–51), 180–181 (РГАСПИ. Ф. 74. Оп. 2. Д. 38. Л. 68–71), 181–185 (Д. 37. Л. 54–59); Ф. 17. Оп. 162. Д. 13. Л. 6. По данным польской разведки, с 1 октября 1932 г. по 20 июня 1933 г. в Польшу перебежало 20 советских солдат. Зданович. Органы. С. 507 (ссылка на: РГВА. Ф. 308. Оп. 3. Д. 303. Л. 2).

665

Квашонкин. Советское руководство. С. 185–186 (РГАСПИ. Ф. 74. Оп. 2. Д. 38. Л. 76–77).

666

Зданович. Органы. С. 435–6 (ссылка на: ЦА ФСБ. Ф. 2. Оп. 10. Д. 94. Л. 1, 3, 7: Л. Иванов). См. также: Кен. Мобилизационное планирование. С. 162–163.

667

Rees, Decision-making in the Stalinist Command Economy, 43–4 (ссылка на: РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 894. Л. 12; Ф. 79. Оп. 1. Д. 376. Л. 1–2: записка Куйбышева; РГАСПИ. Ф. 85. Оп. 29. Д. 433. Л. 1); Хлевнюк и др. Сталинское Политбюро. С. 125–126.

668

Lensen, Damned Inheritance, 365; ДВП СССР. Т. 15. С. 465–468 (Спилванек и японский журналист Фузе: 12.08.1932), 479–481 (Трояновский – Карахану, 19.08), 614–618, 798. С 4 по 6 декабря в СССР было взято под стражу более 4 тыс. китайцев, включая 2400 бойцов (в том числе 11 генералов). После того как японцы потребовали их выдачи, советские власти решили отправить их в Синьцзян, заявив, что они высланы с территории СССР. Сладковский. Знакомство с Китаем и китайцами. С. 186 (ссылка на: Центральный архив пограничных войск. Ф. 160. Оп. 2. Д. 1. Л. 7); Бармин. Советский Союз и Синьцзян. С. 124 (ссылка на: РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 162. Д. 15. Л. 117); ДВП СССР. Т. 15. С. 677; Известия. 21.12.1932.