Штрафное проклятие. Александр Карпов

вошел в избу, настежь распахнув перед собой дверь, и назвал одну из фамилий тех людей, в числе которых Виктор прибыл к этому месту. Названный человек послушно исчез в темноте дверного проема здания. Минут через пять дверь снова широко распахнулась. Первым из нее вышел и встал рядом богатырь-особист. За ним, пригнувшись и сложив руки за спиной, почти выбежал арестант. Прозвучала следующая фамилия. Церемония повторилась.

      Виктор, как и все, стоял возле стены опустив голову. Глаза его были широко открыты, но видеть что-либо вокруг себя у него не имелось никакой возможности. Обстановка и страх не позволяли вертеть головой. Обо всем он мог судить лишь по мельканиям ног, попадавшимся в поле его зрения, и звукам, доносившимся отовсюду. В какое-то мгновение ему даже показалось, что их уже ставят к той самой стенке, возле которой расстрельные приговоры приводят в исполнение. Но все шло как-то не так. Время неумолимо тянулось. Вызвали их не по одному, а сразу пятерых. Повели куда-то в сторону. Тела тех, кого уже расстреляли, рядом никто не увидел.

      Прошло еще минут пять-семь, и снова сержант госбезопасности вывел из двери обладателя ранее названной фамилии. Тот встал возле Виктора. Богатырь вызвал следующего.

      – Ну? – нетерпеливо произнес кто-то шепотом из арестантов.

      – Разговорчики! – моментально осек его один из солдат, что с винтовкой наперевес стоял поблизости.

      – Волков! – услышал Виктор свою фамилию, когда дошла до него очередь.

      Колени парня дернулись и затряслись. По телу пробежала волна жара. Но, несмотря на него, оставались холодными, почти ледяными, кисти и ступни.

      Он послушно прошел в дом, миновал крохотный темный коридор и очутился в просторной прокуренной комнате с низким потолком и несколькими окнами в стенах, посреди которой стоял широкий стол, а за ним восседали два человека средних лет в военной форме со знаками различия НКВД. Рядом со столом, сложив на поясе руки, стоял высокий широкоплечий мужчина в свитере вместо гимнастерки, в синих галифе и начищенных до блеска хромовых сапогах. Именно он невольно и приковал к себе внимание Виктора. Богатырское, как и сержанта госбезопасности на входе, телосложение. Огромного размера руки. Большая, бритая наголо голова, широкие скулы, огромные губы. А главное – его лицо и взгляд. Такого сурового вида, таких злых глаз, столь страшного выражения лица Виктор еще не видел никогда. Человек в свитере одной своей внешностью сломил остатки воли парня.

      – Фамилия?! – прогремел его взрывной, словно удар снаряда, голос.

      – Красноармеец Волков! – еле слышно от волнения и оттого сдавленных легких произнес боец.

      Сидевшие за столом одновременно посмотрели на него, потом так же одновременно опустили глаза на лежавшие перед ними бумаги.

      – Двадцать четвертого года. Заводской рабочий. Доброволец. Образование – семь классов, – прочитал в разложенных перед собой на столе бумагах один из тех, кто находился за столом, и тут же добавил, подняв на Виктора глаза: –