Хрустальный дом. Юлия Лукшина

ения и иное, не подлежат копированию и любому другому использованию без разрешения правообладателя. В частности, запрещено такое использование, в результате которого электронная книга, ее часть, фрагмент или элемент станут доступными ограниченному или неопределенному кругу лиц, в том числе посредством сети интернет, независимо от того, будет предоставляться доступ за плату или безвозмездно.

      Копирование, воспроизведение и иное использование электронной книги, ее частей, фрагментов и элементов, выходящее за пределы частного использования в личных (некоммерческих) целях, без согласия правообладателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.

      © Ю. Лукшина, 2025

      © ООО «Альпина нон-фикшн», 2025

* * *

      Хрустальный дом

      Повесть в шести шагах

      Шаг первый.

      Вода

      В день отъезда Елена Дмитриевна открыла глаза и увидела рисунок – соединенный по точкам карандашный парусник, страничку из развивающей детской книжки. Странно, но она не заметила его раньше. Больше рисунков в доме не было. Только вырезанные из календаря и наклеенные на холодильник амурский тигр и апельсиновая лисица.

      Сон отлетел, и память Елены Дмитриевны вытолкнула на поверхность другой парусник, снятый на полароид. Пузырьком воздуха из воды выпрыгнула прошлая жизнь.

      Америка. Они с первым мужем жили в университетском городке у океана: учебные корпуса красного кирпича, книжные, в которых с легкостью проводишь полдня, изумрудные газоны, вездесущий аромат кофе.

      Муж постоянно учился: магистерская политолога за год. Она, взяв открепление, дописывала в Америке свой диплом «Изучение фонетики малых народов северного славянского ареала: проблематика и подходы».

      У них часто ужинали сокурсники мужа и еще какие-то университетские люди – американцы, англичане, подтянутый индус Пешавари с благородной сединой, индонезийка Сандра с красивыми узкими глазами. Муж радовался и много с ними общался: он надеялся получить в университете место и ему нужны были контакты. Гости приносили вино и хвалили обильную домашнюю еду, которую готовила Елена, говорили, что помнили такую по детству.

      Мысли Елены Дмитриевны прервал петух. Клочья утреннего тумана на дворе превратились в тонкую взвесь. Петух слонялся вдоль забора и орал.

      На завалинке, подставив лицо солнцу, сидела баба Нюра. Слезящиеся глаза окружали сухие морщины.

      Если в деревне не было гостиницы – а ее почти никогда не было, – администрация отправляла приезжих филологов к частникам. Елена Дмитриевна всегда просила подселить ее к информанту. Так она оказалась у бабы Нюры.

      Бабе Нюре восемьдесят семь. Как многие деревенские старухи, она рубила дрова, полола и копала. Ее дочка Ольга жила в Вологде, но, как говорили про нее в Теряеве, «мотылялась» – срывалась непонятно куда то за работой, то за ухажерами – и у матери не была уже семь лет. Иногда, правда, присылала деньги. Все это Нюра рассказала в один из вечеров, после стопки самогона.

      Через улицу от завалинки сверкал остатками позолоты купол домовой церкви усадьбы Копыловых. Венчал его темный крест.

      – На кресте день ото дня разные сидят, – сказала баба Нюра с интонацией, которая превращала речь местных в хоровод вокруг буквы «о».

      – Кто разные? – Елена Дмитриевна пожалела, что диктофон остался в сумке.

      – Ну-ко те глянь-ко, вишь, стоит?

      – Кто стоит?

      – Ленин. Вон. Копье держит.

      С креста камнем сорвалась ворона, и он остался голым.

      День Елене Дмитриевне предстоял хлопотный. Последний день экспедиции, но еще оставались два интервью: с бабушкой Феонидой и стариком Давыдовым, некогда колхозным конюхом.

      У Феониды поселили Сашу Аксакова, который все время строчил сообщения жене, оставшейся с годовалыми двойняшками. У него это была первая экспедиция. «Это же шестнадцатый век! – возбужденно делился он с Еленой Дмитриевной. – Ручной труд. Прялки-огороды. Даром что телевизор в каждом доме. А так… Сознание средневековое. А мы ведь не к староверам в землянки приехали. И от большой земли они не отрезаны». Но свое неофитское удивление Елена Дмитриевна пережила давно.

      Вообще, ехать должны были втроем: Елена Дмитриевна, Саша и Леня Восьмеркин. Елене Дмитриевне нравилось работать с Восьмеркиным: он был надежным, не суетился и ухмылялся, как Харрисон Форд. Но в экспедициях часто случалось непредвиденное. Елена Дмитриевна шутила, что «кризис входит в стоимость покупки», а Восьмеркин – что это закон физики. На этот раз Восьмеркина накануне отъезда свалил вирус.

      И вот конец: сегодня за ними приедет выделенный деревенской администрацией автобус и повезет к парому на реке Сладкой, что в восьми километрах от Теряева, а потом до трассы, где, высадив их на остановке, растворится в тумане, отправившись в село Гришаево. А они доберутся до станции – ждать поезда, который ближе к полуночи