Гиппогриф Его Величества. Lis Bet

вновь громко заявлял, что является достойным приемником отца, а потому хотел всем продемонстрировать, что животное их рода и символ империи находится подле него. Осознавая, что на него возложена не меньшая роль, чем на самого Калеба, Бланш гордо вскинул голову и застыл.

      Тем временем на площадь опустилась неестественная тишина. Люди умолкли, приготовившись услышать речь, и остался лишь шелест ветра. Бланш посмотрел на Калеба, и сердце подпрыгнуло от волнения. Тот стоял, распрямив плечи и вскинув подбородок, но его руки дрожали. Он был бледным. Темные круги под глазами стало видно четче, несмотря на то, что утром над ним хлопотали фрейлины Амелии. Он часто и неглубоко дышал, глядя куда-то поверх голов людей. Животная часть Бланша рванулась к нему, чтобы спрятать и защитить, однако человеческая, предвидя это, силой заставила её присмиреть. Как бы Калебу ни было плохо и страшно, нельзя было вмешиваться. Только не сейчас.

      Только не так.

      Молчание затягивалось. Кард нервно переступил с ноги на ногу, и Бланш кожей ощутил его волнение. Позади молчаливой стеной застыли стражники, среди которых притаился Глед, и никто не решался что-то сделать. Даже Амелия лишь сжимала веер, напряженно сверля спину сына взглядом. Солнце спряталось за облаками, бросив тень на Калеба. Почему-то в этот момент он вновь показался особенно маленьким и хрупким. Такой юный… Его едва было бы видно за трибуной, если бы туда заблаговременно не поставили подставку. Алый плащ струился по плечам, но казался слишком большим для него. Слишком тяжелым. По этой же причине Калеб не надел корону, хотя должен был – она была ему велика, и будто снова и снова напоминала, что он не дорос ещё до управления империей.

      Внезапно Калеб сжал зубы, и что-то внутри него изменилось. Он опустил взгляд на людей, глядящих на него снизу, и раскинул руки в стороны, заставив плащ на миг взлететь.

      – Приветствую вас, верные подданные империи! – громко и четко сказал он в полной тишине, воссияв в лучах вновь выглянувшего солнца. Артефакты усилили голос так, что его было слышно по всей площади. Бланш уставился на Калеба, не узнавая его. – В этот прекрасный день я собрал вас здесь, чтобы объявить о радостном событии. Каждый год империя устраивает Великую Охоту – состязание между выдающимися охотниками и их скакунами, и этот год не станет исключением! Напротив, праздник состоится, как дань памяти императору Корнелиусу. Нашему самому лучшему и храброму воину!

      Народ возликовал. В воздух полетели шапки, лепестки цветов и ажурные платки. Тихая площадь взорвалась криком, полным предвкушения и радости. Как понял Бланш из прошлых разговоров, многие считали, что в этом году праздник не состоится. Люди думали, что смерть императора Корнелиуса стала тяжелым ударом для Калеба, а потому он не решится возглавить Охоту. Однако они ошиблись. Калеб оказался достаточно храбрым для того, чтобы бросить вызов всем умелым бойцам империи и доказать, что достоин трона. К тому же этим он вновь говорил, что со сменой власти традиции