Дочки+матери=любовь. Мацнева Евгения

появилась на свет уже в сибирской столице.

      А после Победы, в мирное время, Любовь родила своего третьего ребенка, сына Володю.

      …Но вернемся в тот год, когда на Любовь вновь обрушился ужас, пережитый в молодости: на её глазах снова сгорало её дитя.

      Да, Евгении было тридцать, но, сколько бы нам ни было лет, для наших матерей мы всегда остаёмся детьми.

      А между тем то, чего так страшилась Женечка в начале болезни, произошло. В беде Валентин стал для семьи ненадежной опорой.

      Муж всё чаще возвращался домой через пивнушку. А потом и вовсе взял за правило пропадать сутками, оправдываясь ночными сменами.

      Женщина есть женщина, хоть и парализованная. Евгения понимала, что муж приходит всё позже и всё реже лишь по одной причине – у него появилась другая. А вскоре весь городок стал судачить: «другая» – это дальняя родственница парализованной Женечки.

      Трудно даже представить, в каком положении оказалась Лена. С одной стороны – обездвиженная мать. С другой – бабушка, у которой слёз больше, чем сил. И отец, стремящийся ускользнуть прочь из этой юдоли печали.

      И так уж вышло, что вскоре Леночка осталась один на один со своей немощной мамой, взвалила бремя ухода за ней на себя. А та от понимания собственного бессилия впадала в молчаливую ярость – ярость на мужчину, который тихо предавал их обеих: и жену, и дочь.

      …Когда я думаю об этом, не могу сдержать слёз.

      Моя мама росла в страшном одиночестве. Выпавшее ей в детстве несчастье было жестоким и страшным. Эта ноша надорвала бы любого взрослого, и уж точно оказалась неподъемной для отца Лены. Но ей приходилось терпеть, перемалывать в себе свою боль – и жить рядом с парализованной мамой, ради неё и для неё.

      А Женечка крепилась изо всех сил – только бы не умереть – ради дочери.

      Эта боль связала их души накрепко – будто они стали одним целым.

      Но отец уходил, молча и безвозвратно.

      Представляю, какой обидой на него полнилась детская душа Леночки.

      Такие удары судьбы не проходят бесследно. Они оставляют рубцы на всю жизнь. И неизвестно, как проблемы «родом из детства» сказываются на наших дальнейших судьбах и взаимоотношениях.

      Мне кажется, то отцовское бегство легло тенью на всю женскую судьбу моей мамы.

      ***

      …Однако мыслями я постоянно возвращаюсь и к Евгении – отважной женщине, скованной болезнью.

      О чём она думала, лишь глазами имея возможность быть рядом со своей дочкой? Конечно, понимала, что стала тяжёлой обузой. Но не могла освободить Леночку, не могла покинуть эту грешную землю, разорвать физическую близость со своим ребёнком.

      Мать и дочь всегда связаны прочными незримыми нитями.

      А за дочерей матерям тревожно в любом возрасте.

      …Дело было зимой.

      Десятилетняя Лена в яркой лисьей шапке, с портфелем в руках рано утром вышла из квартиры – спешила в школу.

      Спустилась на первый этаж. И тут из темноты подвала к ней шагнул незнакомец. Сверкнуло лезвие выкидного ножа. Мужчина, дыша перегаром,