Василёк. Дмитрий Леонов

на чьих плечах держатся оба мира, ничего не смогли с этим поделать, и уходили в небытие, – Дивий выглядел взволнованным и удручённым. – Ты только представь себе, древнейшие из рода гигантских секвой были почти полностью уничтожены! Их разума хватило бы людскому прогрессу на сто-двести-триста лет вперёд. А их распилили на доски, – Дивий огорчённо качал головой.

      – Никогда не слышал о таких.

      – А ты в смартфоне своём поищи, как вы обо всём там ищете. Спроси про вырубку гигантской секвойи или про секвойную лихорадку.

      Васька достал смартфон из кармана.

      – Сети нет, – сообщил он.

      – Понятное дело, – ухмыльнулся Дивий. – Ты же не снаружи. Тут и сам телефон – лишь привычный тебе образ. Стоит напрячься, и образ телефона изменится.

      Василёк уставился на телефон и наморщился.

      – Не получается, – выдохнул он.

      – А что ты пытался?

      – Сделать его круглым.

      – Образ под собой всегда имеет заряд. Пока ты не можешь его преодолеть. Попробуй попроще что-нибудь. Цвет поменяй, например.

      Васька снова наморщился.

      – О! – воскликнул он. – Смотри, смотри! Кожух был прозрачным, а стал зелёным!

      – Молодец! – Дивий заулыбался и закивал. – Ладно. Можешь мне поверить на слово, за последние два века древечество очень многое потеряло. И в количестве, и в качестве. Молодые деревья нынче не считают людей собратьями по разуму. Не хотят, да уже и не могут взаимодействовать с людьми, потому как словесную форму контакта не научились воспринимать.

      Василёк убрал смартфон обратно в карман.

      – Люди тоже многое потеряли, – кивнул ему Дивий. – Память, живость ума, волшебство, радость жизни, здоровье. На смену всему этому пришла немощь, рутина и серость будней, тысячи новых болезней и вечный стресс. Так, конечно, не у всех, но у большинства. Зато упадок внешнего мира – у всех – горы мусора, отравленный воздух, тухлая вода. Внешний мир не может без внутреннего, так же как и внутренний без внешнего.

      – Да уж, – загрузился Василий.

      – Чувство угасания рождает в людях всеобщее недовольство жизнью. А оно часто выливается в слёзы деревьев.

      – Почему, – вынырнул из задумчивости мальчишка.

      – Недовольство людей рождает войны или массовые переселения. В обоих случаях люди активно начинают рубить деревья. Причём, самые старые, самые здоровые и большие. Им, мол, так удобнее. Ладно б молодняк выкашивали, если уж без убийств никак обойтись не могут! Но нет – первыми умирают деревья-волшебники и старейшины родов.

      – А разве молодые деревья не менее ценны? – возмутился вдруг Василёк. – Будет ли будущее без них? Они должны перенять опыт и знания старейшин и со временем занять их место.

      – Ты мыслишь, как человек, – укоризненно взглянул на мальчишку Дивий. – В нашем мире всё немного иначе… Помнишь, как деревья сеют семена?

      Васька смотрел на седовласого и пытался понять, что тот имеет