Шлях. Виталий Томович Чепиль

А потом поезда вели себя уже описанным выше образом, только в обратном порядке и мы возвращались домой, к засыпанной и зевающей бабе.

          Став за сорокский период уже, вроде бы, городским человеком, я, поначалу, занимаясь медицинской практикой, трудно сходился со своими станционными сверстниками. Даже – если быть точным – очень трудно.

           На валявшихся, в изобилии, деревянных шпалах, а то и в зале ожидания, практически постоянно била баклуши группа оборванных, как уверенно называла их баба, бандитов, которыми, безусловно, верховодил худенький, горбатый, закованный как в боевые доспехи – а потому казавшийся квадратным – корсет, наглый и язвительный Когтейчик. Так прозвали его, очевидно, по аналогии с Кощеем.