NET.LAND. Лирика Грин

Луиджи.

      – Ну я тоже. Двойную, – поднял указательный палец вверх Кулер.

      – Да ну вас всех, – махнул рукой Питер и протянул Диане купюру. – Ди, возьмешь на всех “дим самов” и того сидра?

      Она протянула руку к банкноте и улыбнулась. Улыбка, предназначенная для Питера, отличалась от остальных улыбок Дианы. В ней была и ирония, которая подчёркивалась изгибом правого уголка губ, и задорное кокетство, которое выдавала искорка в глазах. А ещё капля наивного порока, отражающаяся в глубине ее декольте. Затем она достала из сумочки телефон и вышла на террасу, чтобы выполнить его поручение.

      Питер прошёл к кухонному острову, где стоял чайник, и, набрав воду, включил его.

      – И где ты припрятал пасхалку? – Повернулся к нему, сидевший за столом Луиджи.

      – Ну нет. Так просто этого вы от меня не узнаете.

      – Лучше признайся, Питер.

      – И убить всё веселье? Ну нет уж.

      – НАШЁЛ! – Послышался крик. Все тут же подорвались со своих мест и пустились к рабочему столу Питера, где вальяжно расположился Кучер.

      – Ну чего так быстро-то? – забеспокоился Кулер.

      – Где? Где нашёл? В лесу? Я так и знал, что она в лесу! – Затараторил Марио.

      – Да ну где же? – Вновь перебил Кулер.

      Питер встал позади всех и недовольно скрестил руки. Он знал, что Кучер найдёт пасхалку быстрее остальных. Кучер догадывался, ведь он тоже слушал ее истории. И это Питеру ужасно не нравилось. Истории той девочки из книжного магазина, сюжеты, написанные давным-давно кем-то совершенно другим, рассказанные интонацией ее голоса и переработанные тонконастроенным ретранслятором – самим сердцем Питера Пэна, должны были быть уникальными. Он ревностно посмотрел на Кучера, который уже вовсю разбалтывал, как именно он открыл пасхалку. Питер приподнял левую руку и взглянул на часы. “Семь тридцать. Если выйти сейчас, то, возможно, я как раз застану её там”. Не сказав никому ни слова, он вышел из дома.

      Когда Диана вернулась и растерянно спросила: “А где Питер?”, в ответ она услышала лишь стук пальцев по клавишам и периодические возгласы, то есть звуки совершенного равнодушия к её вопросу.

      Тем временем, Питер уже набирал скорость на своём лонгборде, двигаясь по Бассет-Роуд. Он балансировал на доске, маневрируя между случайными сколами тротуарной плитки и прохожими, временами то выезжая на велосипедную дорожку, то возвращаясь обратно. Катание для него было сродни игре, правила которой сначала понимаешь с трудом, но по достижении высокого уровня мастерства получаешь ощущение отсутствия гравитации. И сейчас, пока привередливая погода вновь не показала свой мокрый нрав, Пэн летал. А колёса его лонгборда скользили по пыли, недавно прибитой дождём. Доехав до нужного поворота, он спрыгнул с доски и подхватил её правой рукой. Колокольчик в виде жёлудя, как и все предыдущие разы, когда Питер приходил сюда послушать истории, приветливо звякнул. Он зашёл в комнату, где обычно проводились читательские вечера, но застал там лишь опустевшие стулья и одинокий пожелтевший абажур. Пройдёт не так много