История русского раскола старообрядства. Петр Смирнов

носилась и на шее; иконы возились послами за границу; особенно чтились чудотворные иконы. Различные предметы, освящаемые в храме, просфоры, св. вода, елей, с благоговением уносились домой и сохранялись. Любили торжественные крестные ходы и церемониальность богослужения; заботились о большем количестве свечей и о «доброшумном» звоне колоколов. Любовь русских к молитве просто изумляла иностранцев: день начинался и оканчивался молитвой, всякая работа – крестным знамением. Отправляясь в путешествие, служили молебен и брали благословение у священника. Входя в дом, молились пред иконой. Горячая молитва сопровождалась усердными земными поклонами. Строго соблюдали посты. Уважали чин священнический, любили чин монашеский. Мирскую жизнь думали устроят по образцу монастырской. Вспомним, как Иоанн Грозный в своей Александровской слободе устроил нечто в роде монашеской общины: ежедневно утром и вечером здесь совершалась довольно продолжительная служба; царь сам пел на клиросе, сам ходил в полночь звонить в колокола, сам читал жития в трапезе, когда другие обедали.

      Второе условие заключалось в состоянии просвещения. История просвещения на Руси показывает, что оно с веками не на гору поднималось. Первые учители русских – греки старались завести у нас просвещение собственно научное; о том же заботилось и правительство в лице св. Владимира и Ярослава I. Но научное просвещение не привилось на Руси, потому что на практический взгляд русских оно казалось пустой затеей. Организованных правительственных училищ с постоянным кругом учения не было и всё просвещение свелось на одну грамотность и, как результат её, начитанность. Со времени Ярослава грамотность проникла в села, а в городах стала явлением обыкновенным. Но и так было только до татарского нашествия; с этого же времени состояние просвещения в России даже против прежнего ухудшилось. Татарский погром уничтожил запасы книг в монастырях; греки, прежние учители русских, напугавшись татар, побежали из России; а европейский запад, где было научное просвещение, стал в глазах русских еретическим; оставалось таким образом довольствоваться своими собственными образовательными средствами. Но средства эти были недостаточны. Школы, существовавшие при некоторых церквах, монастырях и частных домах, не представляли собой правильно организованных училищ; ученики не шли дальше элементарного обучения грамоте или богослужебной практике; учителями были «мужики – невежды» и притом они имели в виду одну корыстную цель. Оттого и выходило, что ученик «отойдет от мастера – ничего не умеет, едва только по книге бредет». Так было в самом конце XV века. К половине XVI века уменьшилось количество и этих первоначальных школ, так что почти совсем «негде» было «учиться». На это горько жаловались отцы Стоглавого собора. Собор думал завести побольше училищ; но желание его, по-видимому, не осуществилось. «Во всей Московии нет ни коллегий, ни академий, а есть только кое-какие школы, в которых учатся дети читать и писать» –