Царский путь. Стихотворения 1990—2014 гг.. Кирилл Яковлевич Кожурин

около колец.

      Колдуном расколота колода.

      Коляда повесила у входа

      Года високосного венец.

      Колесом кружа о-коло леса,

      Ока леса, колоса ресниц,

      Високосный висельник-повеса

      Пал пред околесицею ниц.

      Новый Год, приблизясь, облизнулся,

      Словно Алигьериева рысь.

      Высоко-высоко ока высь.

      Окунь ока в небо окунулся.

      «Даждь-бог, даждь мне днесь дождя…»

      Даждь-бог, даждь мне днесь дождя,

      Синеглазого вождя!

      Вожделею только чуда…

      Чудотворец иль Иуда

      Отворяет дверь мою? —

      Верю, бездны на краю,

      Я в неведомо виденье,

      Наважденье, возрожденье…

      «О-сине небо, сине…»

      О-сине небо, сине,

      Что синь огонь горит.

      И синий на осине

      Иудушка висит.

      Тоска моя – осока,

      Высокая трава,

      Так высока-высока,

      Что кругом голова.

      Соколики летели,

      Всё в южные края —

      А мы по ним хотели

      Стреляти из ружья.

      «Говор – мой ворог, язык – мой враг…»

      Говор – мой ворог, язык – мой враг.

      На уста положи мне медный пятак,

      А на очи – ночь, словно «Отче наш».

      Пропоет петух – ты меня предашь.

      Но не выдаст Бог, Сатана – не съест.

      Зацветет в огне кипарисов крест.

      «Ой, ты ветер, ветрило, ветрун…»

      Ой, ты ветер, ветрило, ветрун,

      Ты коснися настроенных струн,

      Причастися стремительных струй,

      Закружи, завьюжи, заволхвуй!

      Где купались в заре купола,

      Где купальская ночь отцвела —

      Два лебяжьих крыла подними,

      Ими сердце моё обними.

      «Ты обаял меня, обаил…»

      Ты обаял меня, обаил

      Своими байками, Баюн.

      Я забавлял и позабавил

      Тебя звучаньем вещих струн.

      Баян, баюкал без боязни,

      Что усыплю тебя совсем,

      В том самый день, когда до казни

      Всего-то дней осталось семь.

      «Ветер дует в дуду – и на гуслях волнуются струны…»

      Ветер дует в дуду – и на гуслях волнуются струны.

      Взгляд в волне утонул – и теперь уже не разберу,

      Что же значат на моря руне сокровенные руны.

      Ветер свищет в свирель – и свирелью я стал на ветру.

      Я – свирель, я лечу в небеса и не верю, что кто-то

      Там остался еще из ушедших в безумье богов.

      И один, словно Один, гляжу на гнилое болото,

      Прежде бывшее морем безумных, пророческих снов.

      «Цвет наш – черный. Мы – воронов стая…»

      Цвет наш – черный. Мы – воронов стая,

      Стая вещих Перуновых птиц.

      Над сожженной землей пролетая,

      Мы на землю не падаем ниц.

      Дети Неба и Смерти супруги,

      Не страшны