Когда коалы сошли с ума. Книга-коан. Леонид Евдокимов

и богатство, и их земли отошли Царю. Он изначально был Политиком…

      На заборе

      Сижу я однажды на заборе и наблюдаю за мимотекущей жизнью.

      Мальчишка гонит палкой обруч бочки – мы тоже так в детстве гоняли. Вслед за трюизмом: ничто не ново под Луной, во мне появляется легкая ностальгия.

      Два велосипеда, прислоненные друг к другу, стоят близ кустов. Кусты ходуном ходят. Верно, влюбленные там. Ягоду собирают.

      Священник с паникадилом ведет паству к реке. Хоругвь полощет на ветру. Сейчас всем скопом в воду повалят. Поют, что – не слышно с такого расстояния.

      Зато слышно с другой стороны. Там на крыльце сельского клуба самодеятельная рок-группа, упражняется перед отсутствующей аудиторией. Перед пустующим выгоном, то есть. И какой-то хрипатый на мотив Уэбберовского «Иисус Христос – Суперзвезда» орет на дурном украинском: «Иуда-подлюка громады сбрехав. Сбрехав, сбрехав, Христа вин продав…» И жующие коровы пританцовывают в такт неподалеку. А может, их ветром качает. «Нэ, я нэ можу сбрехати, молвив Исус, выходючи с хаты…»

      Лес тянется. Но тут же кончается.

      Жизнь течет, и все вокруг меняется неумолимо.

      Прикорнул я немного. Как был на заборе. Глаза открываю – ночь. Звезды. Месяц режет высокие, чуть серебрящиеся облака. Волны кругом. Пена летит. Дельту Волги миновал – не заметил. Оглянулся – Каспий кругом и турецкий берег недалеко. Или другой какой. Морская болезнь начинается. Знал бы, что все так кончится, – не просыпался бы.

      Лошадка для маленьких

      Лошадиное счастье – быть первым.

      Пони знала об этом. Ее не устраивало обывательское: где есть первый, есть и второй, и третий. Лошадиное счастье – быть первым. Она верила в это всегда, природой своей лошадиной верила.

      Каждое утро она выходила на круг, ощущая, как дрожит и трепещет в ней каждый нерв в предвкушении обыкновенного лошадиного счастья. Как она любила эти мгновения! Почти так же, как вечернюю усталость и каждодневную награду – торбу с ячменем. Она любила зрителей, и своего возницу, и богато вышитую упряжь, и деревья, и гаревую дорожку, и временами подкатывающую грусть.

      Она бежала и бежала по кругу. И всегда была первой. Потому что единственной.

      Встреча

      Встретились два генератора. Давай спорить, кто мощнее. Ну ладно, отошли в сторонку, соединились, напряглись – оба сгорели.

      Встретились два трансформатора и давай спорить, кто мощнее. Отошли в сторонку, соединились, ждут. Ждут. Ждут. Ничего не происходит. Ждут.

      Первый снег

      О чем думает белая, чистая, пушистая снежинка, падая мне на ладонь? О том, как внезапно появилась на свет?

      Или о том, что могла бы упасть мимо и пролежать до весны? И во что превратилась бы она тогда…

      Ну что за мир?!

      Гегель был дураком. Только дурак может говорить о вещах, в которых ничего не понимает. А он не только говорил,