Черная рукопись. Илья Юдачёв

Веру.

      На него падала тень крупной ели, а она блистала в свете фонаря, окруженная желто-оранжевыми ночными бабочками, порхающими в воздухе.

      В его глазах были восхищение и преданность, а в ее – благодарность и легкий проблеск симпатии.

      – О чем они? Мне отсюда не слышно.

      – О своем будущем, Сыщик. Обсуждают, есть ли оно у их союза.

      – Что говорит каждый из них?

      – Он говорит, что нисколько не смущен ее прошлым, и сделает ради нее все, лишь бы она не возвращалась туда, откуда он ее забрал. А она отвечает, что не вернется и останется с ним навсегда. Но есть между ними и невысказанное… он не совсем таков, каким кажется, а девушку что-то тяготит.

      – Что же?

      – Точно не знаю. Мне кажется, это какое-то незавершенное дело. Либо упущенная возможность.

      – Но в целом она честна и действительно от него не уйдет, так?

      – Не могу сказать, честна ли именно она, но один из них не просто недоговаривает, а откровенно врет.

      – Можно подлететь ближе?

      – Нам уже пора в другое место. Поэтому – нет.

      Закончив фразу, горгулья резко взмыла в мрачную лунную высь и понесла нас обоих в направлении окраин…

      …Поинтересовался у горгульи, не ненавидит ли она с сестрами меня.

      – Поначалу ненавидели. Очень уж ты неприятный, сам понимаешь. Ходишь, злобно на нас таращишься все время, за парабеллум хватаешься, будто вот-вот выстрелишь. Но потом мы посовещались и решили, что даже такой экземпляр, учитывая одну его особенность, необходимо ценить.

      – И в чем же эта особенность?

      – В том, что ты – последний человек, который верит, будто мы живые.