Ты же ведьма!. Надежда Мамаева

с уже умершими телами и чувствами, а мы – с теми, кто порой умирает на наших руках. И без брони цинизма лекарю тяжело.

      – Я смотрю, у тебя не просто броня, а каменная стена… – Эйта дернула хвостом и проникновенно уточнила: – Оставишь его тут?

      – Добью, наверное… – задумчиво протянула я. Теперь в глазах рыжей плескался откровенный ужас. Еще бы. Отдать Смерти семнадцать единиц чистого дара… – Хотя… Он темный, его не жалко. Не буду добивать. Оставлю, сам помрет. К тому же я сделала все, что могла, – с намеком на наш контракт по организации шизофрении произнесла я.

      Эрриан все это время внимательно следил за нашим разговором. И, судя по всему, сделал правильные выводы.

      – А я не возражаю умереть тут. У меня и гроб уже есть.

      – Он пока не твой. За него хозяин лавки просит четыре сребра, – отрезала я. – К тому же его надо вернуть.

      – Хорошо, умру без гроба, – покладисто согласился темный. – Но пешком не пойду. Ни за что!

      Белка вперила в Эрриана недовольный взгляд и буркнула:

      – Шантажист несчастный!

      – Еще какой, – с готовностью подтвердила я.

      – А ты… – Эйта уперла лапы в бока и перевела взгляд на меня. – С тобой мы еще поговорим!

      Я скромно потупилась, изобразив невинность.

      – Ну, знаете… – Рыжая надулась от злости. – Меня еще ни разу клиенты спасать себя не заставляли. Да еще таким унизительным способом – дотащить! Это просто оскорбление!

      – Магда знает в них толк, – вернул мне шпильку темный.

      – Что-то вы подозрительно хорошо спелись. – Белка повела носом.

      – Ничто так не сближает, как совместно проведенная ночь, – тут же отозвалась я. – После того, как он лежал на мне… Стонал, совершал непотребства…

      На меня уставились четыре изумленных глаза. Причем у Барса, услышавшего мою вольную трактовку сегодняшних событий, удивления было гораздо больше, чем у белки.

      – Я тебя всего лишь привел в чувство, – нахмурился он.

      – Да-да. Знаем-знаем… – ехидно прокомментировала рыжая. – Сначала мужчина приводит женщину в чувство, а потом она его – к алтарю. Слышь, Меч, тут хоть официально и Темные земли, но нравы царят дикие, светлые. Так что ты поосторожнее… упражняйся. В Хеллвиле полно незамужних девиц, матерям которых плевать, светлый ты или темный. Им главное – дочку хорошо пристроить.

      – Ты так ратуешь за мое холостяцкое счастье? – удивился Эрриан.

      – Нет, просто браки не люблю. – Белка выразительно размяла лапы.

      Браки не любит? Помню-помню, она как-то сетовала на соперницу, что этим летом вышла замуж.

      Не дав больше задать ни единого вопроса, Эйта растворилась в воздухе, чтобы через четверть удара колокола появиться вновь. Верхом на холке той самой кобылы, что унеслась вместе с телегой нынешней ночью. Счастье, что, пока лошадь носилась окрест, нежить не успела ее сожрать.

      В город мы въезжали с седьмым ударом колокола. В повозке вновь лежал гроб, а в гробу – темный. Его сморило, и он беззастенчиво дрых, изображая труп на радость хеллвильцам.

      Хотя без казуса