Ты же ведьма!. Надежда Мамаева

я и жестом «купец показывает лучший товар» указала на гроб.

      – Меня господин Рынмарь убьет… – простонал гробовщик, белея. – Это же для его любимой тещи, Бездна ей в печенки, был заказ! Четыре сребра! Бархатная обивка! Мореный дуб, самый прочный… Чтобы покойница не выбралась из него, если нечистью вдруг станет.

      Он причитал, глядя на борозды, оставленные здоровенными когтями, и уже в красках представлял, как господин Рынмарь самолично уложит его в его же творение. Кажется, даже внимания не обратил на то, что его «ящик» уже облюбовал темный.

      – Передайте заказчику, что гроб ведьмой опробован на злющей стрыге. Испытание товар прошел с честью, и никакой зомби или упырь из этого ящика не выберется, – строго сказала я. Гробовщик перестал бормотать и с интересом прислушался. – Так что пусть господин Рынмарь спит спокойно: его усопшая теща своего зятя не потревожит. В телесной оболочке – так точно. Да, и спросите с него за тестирование еще полсребра, – невозмутимо закончила я свою речь.

      Гробовщик заметно повеселел. Наморщил лоб, закатил глаза к небу и забормотал, загибая пальцы. Чую, сдерет этот пройдоха с господина Рынмаря за тестирование не полсребра, а куда больше. Я потрясла за плечо сонного Эрриана.

      Тот будиться не хотел. И не стал. Что-то буркнул то ли во сне, то ли в полубреду. Гробовщик, которому не меньше, чем мне, хотелось выковырять темного из нахально занятого гроба, уже топтался рядом. Вдвоем мы вытащили этого обморочного, гробовщик взвалил его на плечо и понес ко мне в дом. А уже там уложил на стол, который я предварительно окатила из бутылки ядреным гномьим первачом.

      Как только дверь за моим помощником захлопнулась, я приступила к лечению. Сначала разрезала штанину, однако, прикинув, что забинтовать придется не только голень, но и бедро, которое тоже было рассечено, плюнула и сняла с темного порты вовсе.

      Сломанная и порванная нога Барса напоминала кровавое месиво, под которым я различила мету: черный вихрь – символ чернокнижного дара. Мета начиналась в районе лодыжки и змеей-воронкой уходила вверх, под рубаху. Завихрения где-то превращались в руны, вязь, чтобы затем вновь обратиться в гибкие чернильные потоки. Ничего себе! Какая здоровая. А еще… она шевелилась. Едва заметно, но все же. Неужели у него дар еще до конца не сжился с телом? Или все оттого, что сила была немалой? Ведь чем выше уровень магии, тем позже происходит полное слияние и мета останавливается, закрепляясь на теле навсегда. Моя-то звезда целителя до выгорания тоже ползала. А потом… Съежилась до размера ногтя и застыла под нижним правым ребром.

      Белка, до сего момента безмолвно наблюдавшая с подоконника, не удержалась от указаний:

      – Давай пошевеливайся! А то мой клиент еще сдохнет не умалишенным! Бери, что тебе там нужно: мази, эликсиры, иголку, – в свои умелые руки и…

      – Хвост оторву! – рявкнула я.

      – Хорошо, бери в свои корявые руки… – «исправилась» рыжая, которая от переизбытка чувств не могла замолкнуть.

      – Воротник сделаю! – пригрозила я, держа в руке тонкий, отточенный до остроты бритвы