Укротитель баранов. Сергей Рядченко

Да. Да.

      – А вот представь себе, Ярик, дальше, не отлынивай, такое, что совсем глаза на лоб…

      – Что? Что?

      – А церковная книга там у них вся как была, так и есть на том же месте. В телячьем переплете. Метр на метр.

      Баранов присвистнул.

      – Хочешь, брат, восемнадцатый век листай, хочешь семнадцатый… И вот какую запись там в готических завитушках читал я в ней собственными глазами. И даже вызубрил слово в слово.

      Баранов не успел помешать мне, и я выдал ему негромко, но смачно, с выражением и всеми умляутами, а потом под аплодисменты уже повторил и по-русски.

      – Господин Иероним Карл Фридрих фон Мюнхгаузен, отставной ротмистр российского императорского кирасирского полка, умер 22 февраля 1797 года около 10 часов утра вследствие апоплексического удара в возрасте 76 лет и 9 месяцев…

      – Вот оно как! – сказал Баранов и перекрестился.

      А я сказал:

      – «Ах, что это у вас, фрайхерр наш, – воскликнула сердобольная егерская вдова, надевая озябшему в утро кончины барону шерстяные носки, – что это у вас, дорогой фрайхерр, пальцев на ноге не хватает?!» «Пустяки, фрау Нольте! – заверил её барон. – Их откусил мне на охоте русский медведь». С этой шуткой, встретив рассвет, он и преставился.

      – Я слышал белый, – сказал Баранов. – Белый медведь.

      – Так не противоречит, – сказал я. – Белый русский. Мы же все тут белые или красные. А ты что, бурый?

      Баранов так усмехнулся, что я решил, что он всё же перебрал малость и сейчас всплакнёт.

      – Это тоже из церковной книги?

      – Нет, это от себя. Источник не разглашается. А из книги, правда другой, могу еще вот чем тебя потешить. Вот спорю, будет приятно тебе узнать, что папеньку Иеронима Карла Фридриха звали Георгом Отто. А! И был он… – и тут я чуть не ляпнул горькой правды о том, что… дело в том, что Мюнхгаузены в пятнадцатом веке разветвились надвое, на белых и на черных… ну, как мы в семнадцатом на белых и красных… и у черных Мюнхгаузенов баронства не оказалось… как-то оно у них взяло вдруг да отнялось… и стали они, друзья наши, почему-то чёрными и без титула… но в такой вечер упоминать нам об этой неприятности показалось мне неуместным, и я поймал себя влёт; я не поскользнулся. – И был он подполковником, – сказал я. – И рано помер. Ну, как рано! В сорок два. Сам знаешь. Мрём, как мухи.

      Баранов кивнул.

      – А детей было, Ярик, восемь! – тут уж я воскликнул. Ну очень мне это нравилось. Восемь штук. – А Геронимус наш пятым. И вот видел я собственными глазами в книге буквы в завитках. И указано там в тех буквах, что родился наш с тобой именинник точно одиннадцатого мая одна тыща семьсот двадцатого года.

      – Ну слава Богу! А что за книга?

      – А у них в ратуше. А ратуша у них в том же доме, что и музей барона. То бишь, в его доме, где он на свет и появился.

      – А неужели, Вань, дом тот же самый? А не реставрация?

      – А вот представь! Их не бомбили. ФАУ-2 в Боденвердере не делали. Так что тот же самый фахверк[23] – до каждого камня, до каждой балки и черепиченки. Трогаешь, Ярик, и не верится. Фантастика!

23

(нем.) Fachwerk – тип строительной конструкции, при котором несущей основой служит пространственная секция из наклонных под различным углом деревянных балок, которые видны с наружной стороны дома и придают ему характерный вид.